Надежда Надеждина: Партизанка Лара

Анна Федоровна нагнулась, потянула вбитое в половицу железное кольцо, и в полу открылась черная квадратная дыра.

– Здесь спрячетесь, в подполе. Только нет лестницы. Лестницу ребята на сеновал уволокли.

– Ничего, мама, мы можем и без лестницы.

Держась руками за края люка, Рая с секунду висела над ямой, затем ловко прыгнула вниз. Исчезла в дыре и Лара. Анна Федоровна закрыла люк.

Под ноги Ларе попался твердый продолговатый катышек – клубень картофеля.

Зимой в подполе хранилась картошка, а сейчас было уже совсем пусто.

Из загадочно светившейся отдушины тянуло теплом. Справа виднелись четыре толстых столба. Рая потащила к ним Лару.

– Иди сюда. Столбы толстые, а мы с тобой тощие. Спрячемся – нас не будет видать.

– А зачем здесь столбы, да еще такие толстые?

– Как это зачем? Чтоб печку подпирать. Разве ты в своем Ленинграде никогда в подпол не лазала?

– Нет, не лазала. И даже не знала, что под домом бывает подпол.

Лара с любопытством оглядывала свое убежище. Здесь можно было бы затеять игру в путешественников, попавших в таинственную пещеру. Только время было неподходящее для игры.

Рая приложила палец к губам: по крыльцу застучали солдатские сапоги.

«Это немцы нас ищут, – подумала Лара. – Баба-яга уже донесла».

Из подпола девочкам было слышно, как заплакала разбуженная стуком Оля, как Павлик сонно спросил:

– Мамка! Это опять к нам палачи?

В горницу вошли два немецких солдата. Один из них, нагло развалившись на столе, начал допрашивать Анну Федоровну:

– Ты где прятал беглый девчонка?

– Вам здесь искать некого, – смело ответила мать. – Вчера меня в штабе пытали: где твоя дочь? А я знаю? Вы за нее в ответе! Вы мою старшенькую угнали в Германию, а теперь и остальных хотите сгубить!.. Нет у нас беглых!

– Ах, нет? – Немец со злостью соскочил со стола и задел ногой за кольцо.

Минуту спустя он стоял над раскрытым люком, вытянув шею, как гончая собака, напавшая на след. Однако яма показалась ему чересчур глубокой: пожалуй, прыгая, не только в земле измажешься, но и ногу сломаешь.

– Матка! Где есть твоя лестница?

Мать постаралась как можно спокойнее ответить: если немецкие солдаты желают посмотреть, где она в морозы держала картошку, им придется прыгать – лестница зимой пошла на дрова.

Нагнувшись над люком, второй солдат с опаской заглянул в темную дыру и сказал по-немецки, что он не цирковой акробат.

– Я знаю, что делать, – успокоил его белобрысый.

Присев на корточки, он опустил руку в люк и нажал кнопку карманного электрического фонарика.

На земляной пол упало ярко-желтое пятно.

Оно походило на светящийся глаз гигантского филина, который выслеживает добычу в темноте. Желтое зловещее пятно шарило по стенам, ощупывая каждый выступ.

Вот оно огненным взмахом взлетело на потолок, вот соскользнуло на пол и стало подкрадываться к подножию столбов.

Лара увидела, как вспыхнули золотом волосы Раи, и тут же зажмурилась. Ее ослепила яркая полоса света, молнией промелькнувшая между столбов.

Но девочки словно срослись со столбами: ни одним движением они не выдали себя.

– Там никого нет, – с досадой сказал немец.

Фонарь погас. С грохотом захлопнулся люк.

В темноте рука Лары нащупала Раю, и девочки молча обнялись. Теперь, когда опасность миновала, они чувствовали, что ноги их больше не держат, а сон пригибает к земле.

Прижавшись друг к другу, они проспали на земляном полу до вечера.

Вечером снова открылся люк, но уже осторожно, бесшумно.

Первой Анна Федоровна вывела из дома Лару. Тоненький, острый месяц-молодик блестел в небе, как лезвие серпа, заброшенное в цветущие, синие-синие бескрайние льны.

Девочка послушно следовала за Анной Федоровной. Лара ничего не расспрашивала, хотя ей было очень странно, почему ее ведут не к калитке, а в глубь усадьбы, где колышется рожь.

– Здесь вы и поговорите, – Анна Федоровна легонько толкнула девочку в чащу колосьев, – пока я свою Раису не приведу.

Во ржи кто-то сидел. Кто-то сгорбленный. Лица в темноте не рассмотреть, но на голове знакомый белый платочек.

– Ларушка! – услышала девочка слабый шепот.

– Баб! Моя дорогая, ненаглядная!

И Лара уткнулась лицом в бабушкины колени.

Уже давно сжали рожь. Уже Лара попрощалась с журавлями.

Осенним утром она видела в небе журавлиный косяк: курлыкая, птицы летели на юг.