Юрий Иваниченко - Крымскй щит

Чуть слышно мурлыча под нос нечто вроде: «Ах, Одесса…», Арсений Малахов вытирал широкое лезвие немецкого штыка о полу шинели убитого, а тот всё ещё подрагивал разбросанными каблуками сапог…

Любителям жаркого повезло больше. По крайней мере, пока солнце, поднявшись над горизонтом, не разогнало утренний туман из самой потаённой глуши осоки, окружавшей солончак.

В ней немцы, в одних только кальсонах и привязанные спинами друг к другу, встретили самое скверное утро в своей жизни…

А вот здешние яростные комары со времени отступления 51-ой армии не встречали утро лучше… И сытнее…

Эшелон ЛТ-300 появился ровно в 7 часов, как раз минут за пятнадцать тихого ходу до Шкуровской. Патруль, скучавший на соседней колее, пока русский обходчик ковырялся в медных кишках мотора дрезины, не вызвал ни малейшего подозрения ни у ефрейтора охраны, путавшегося под ногами у помощника машиниста, то и дело громыхавшего створками топки, ни у самого машиниста маневренного С-2 — тот даже приподнял козырёк замасленной кепки, узнав по обвислым усам обходчика Палыча со Шкуровской.

Сопровождающий груз флигер-инженер [18] Fliegcringenieur — лейтенантское звание офицера технической службы. с одной птичкой в жёлтой петлице только глянул мельком в окно и, увидев знакомые мышиные шинели, снова, поправив монокль, погрузился в чтение накладных — вскорости предстояло сдать груз флигер-штабсинженеру [19] Fliegerstabsingenieur — приблизительно подполковник технической службы. 2-й группы.

По пологой дуге поворота состав, большей частью состоящий из платформ с цистернами, громыхая в тумане глухо, словно через запертую дверь, заходил на Шкуровскую. Вот уже поднялось жёлто-черное полосатое плечо семафора с зелёным сигналом: «Путь открыт!». Вознеслась над белыми волнами тумана, словно маяк над утренней морской дымкой, деревянная башня водокачки…

Часовой на платформе с цистерной, располагавшейся приблизительно по центру состава, натянул на нос вязаный подшлемник, спрятал в рукава руки в обрезанных, также вязаных, серых перчатках и забился под самый бурый торец цистерны, обметанный ржавчиной… Но всё равно, совершенно окоченел. Тут и без всякого встречного ветра, сквозь вязку подшлемника пар валит — сырость промозглая, а на ходу так вообще впору «мороженым мясом» [20] Обиходное название значка «За Сталинград» у солдат вермахта. на рукав отметить — чувствуешь себя окороком в ресторанном морозильнике батюшки Шпитца.

Часовой настолько сосредоточился на своих ощущениях, что даже не сразу отреагировал, когда чей-то простуженный голос из-за спины спросил его доброжелательно:

— Du willst dem Spiritus, Genosse? [21] Хочешь шнапсу, товарищ? ( нем .).

Впрочем, менее секунды понадобилось ему, чтобы согласно закивать головой так, что каска съехала на нос:

— Ja. Ja! Sehr gut! [22] Да, да! Хорошо! ( нем .). — задребезжал его голос.

На акцент, смазанный хрипотцой, часовой не обратил внимания — не заметил; не подумал также, что смены караула до прибытия на станцию никто не обещал. И вообще не успел спросить себя, откуда взялся этот смуглый с чёрными глазами и расхристанными ремешками каски, будто нахлобучил её впопыхах? Вроде бы и не было такого, откровенно латинского, балбеса в 3-й роте батальона сопровождения…

«Потом. Я подумаю об этом завтра…» — мелькнуло в замороженных мозгах часового, а руки в вязаных перчатках с посиневшими ногтями на голых пальцах уже тянулись к плоской фляге в брезентовом чехле.

Так и не дотянувшись до неё, часовой вдруг почувствовал необыкновенную лёгкость в членах и головокружение, словно уже глотнул оглушительную порцию спирта и не заметил, как закончилась под ногами платформа…

Сергей Хачариди за его спиной, мелькнувшей под насыпь, опустил короткий приклад громоздкого ручного пулемёта.

Если собственного падения часовой так и не заметил, отключившись секундой раньше, то заметили это в конце состава, на задней платформе охранения, с зенитной установкой, обложенной мешками с песком и парой МГ-39 на станинах.

— Чёрт, или мне показалось, или часовой с десятой платформы свалился к чёртовой матери… — с сомнением пробормотал пожилой обергефрайтер, застёгивая ширинку мешковатых штанов.

— Может быть, он был занят тем же самым, герр обер? — предположил, оглянувшись вполоборота, молодой здоровяк рядовой, пристроившийся по соседству. — Только не удержался на повороте и…

— Возьмите двух человек, Томас, и проверьте, что там… — распорядился унтер, возглавлявший взвод охраны, и раздражённо добавил: — И прекратите, ради Бога, мочиться мне на шинель. Это в конце концов не соответствует субординации.