Александр Проханов - Пепел

– Но разве человек не может убежать от твоей назойливой цивилизации? – возразила Шурочка, которой не нравилось, что у Суздальцева отнимают образ скрытника, беглеца. – Разве не существуют монахи, отшельники? Наш Петенька, он отшельник.

– Все люди делятся на несколько разрядов, согласно своим отношениям с цивилизацией, – добродушно и терпеливо, как любимому ребенку, стал объяснять Скрынников. – Есть рабы цивилизации. Их большинство. Они принимают ее, как есть, вполне довольствуясь своей ролью незаметных винтиков. Есть протестанты, не согласные с законами цивилизации, стремящиеся их исправить. Это диссиденты, инакомыслящие. Они издают разные рукописи, пишут открытые письма, обращаются в Организацию Объединенных Наций. Зарабатывают себе на этом инфаркты или попадают в «психушки». Есть такие, что ненавидят цивилизацию, желают ее полного уничтожения. Это тотальные нигилисты, террористы, готовые заложить взрывчатку под опоры цивилизации и взорвать. Таких уничтожают на месте, стреляют, как бешеных собак. Есть беглецы от цивилизации – монахи, как ты говоришь, скрытники, схимники. Они бегут от нее, и необязательно в монастыри или лесничества – в пьянство, наркоманию, искусственно сфабрикованное безумие. Таких цивилизация находит и возвращает в свое лоно, необязательно принуждением, а чаще соблазном. Но есть такие, немногие, кто становится хозяином цивилизации. Это те, кто понял ее устройство, предсказал пути ее развития, возглавил это развитие. Это художники, великие вожди, великие социальные конструкторы. Других типов нет.

Скрынников, сильный, увлеченный, в своей меховой куртке и вязаной шапочке, за которую прицепилась отломленная веточка бузины, причислял себя к последнему разряду. Был повелителем цивилизации, ее господином, конструктором. Шурочка, прелестная, милая, с пунцовыми губами и зелеными, отражающими сосны глазами, гладила его по плечу своей прелестной вязаной варежкой. И Суздальцев вдруг подумал, что эта очаровательная женская ручка может подобраться к сокровенной сущности повелителя, к тайному ядру, погруженному в его мечтающее любящее солнце. Сжать это ядро, и повелитель станет кричать от боли, погибать, а вместе с ним станут осыпаться на землю его летающие города, тонуть его подводные замки, сгорать инопланетные дворцы…

Они вернулись в Красавино, когда малиновое солнце садилось за леса и мороз казался невыносимым.

Печь была жарко натоплена, томленые щи необычайно вкусны, картошка с жареным луком казалась настоящим яством. Скрынников достал из рюкзака бутылку вкусного итальянского вермута, и они вчетвером пили из рюмочек душистый заморский напиток. Тетя Поля осторожно подносила рюмочку к губам, пробовала:

– Кажись, на ромашке? Али на зверобое?

После обеда, когда стемнело, сели играть в карты, в «дурака» двое на двое. Тетя Поля, собирая и разбрасывая по клеенке разноцветных дам, королей и валетов, радовалась, как ребенок, когда Шурочка и Скрынников оставались в «дураках», и огорчалась почти до слез, когда счастье ей изменяло.

Скрынников снова рассказывал о своих путешествиях. На север, где у самого Полярного круга работает гигантский завод, создающий атомные подводные лодки, и они, уходя в Мировой океан, меняют вектор истории. О своих работах в горячих казахстанских пустынях, в которых среди марсианского пекла возводятся дивные города, работают атомные опреснители, и опресненная морская вода орошает сады и поит людей. В этой тесной вечерней избушке возникали образы громадных рудников и карьеров, где работают роторные шагающие экскаваторы, и стальные роторы, врезаясь в пласты угля, напоминают металлические звенящие солнца. Авиационный завод в Воронеже был как стальной серебристый кокон, в котором создавалась бабочка сверхзвукового самолета.

– К сожалению, наша культура равнодушна к государственной идее. Не заботится о том, чтобы государству, достигшему новых высот, овладевшему новыми сущностями, дать новое имя. Чтобы оно, обретя это имя, могло развиваться дальше. Писатели увлекаются старой деревней или пишут о муках маленького городского человечка, клерка или чиновника. Быть может, вы, Петр, совершив свое погружение в природу, овладев основами народной жизни, вернетесь в цивилизацию и попытаетесь найти для нее новое имя.

У Суздальцева кружилась голова. Этот гениальный человек был кем-то послан в его тесную избушку, увлекал его на великие просторы, сулил ему восхитительное будущее.