Миклош Сабо - Команда Альфа

По трапу американского десантного судна «Генерал Хунд» бесконечной вереницей поднимались покинувшие родину венгры. Судно ненасытно заглатывало беженцев. Возможно, число, которое мне назвали, преувеличено, но оно, во всяком случае, не далеко от истины; как бы там ни было, транспорт «Генерал Хунд» на этот раз перевез в Новый Свет более трех тысяч венгров.

Хотя нам на судне было тесновато, я не могу сказать, что о нас плохо заботились. А развлечения, притом разнообразнейшие, часть из которых вполне можно назвать приключениями, да к тому же волнующими, доставляло нам само море.

Крачки то летали с криком у бортов, то, едва трепеща крыльями, скользили чуть ли не по самым волнам. Мгновение — и они уже носились вокруг нас, да так быстро, что взгляд не поспевал за ними. Мы кидали птицам кусочки хлеба и мяса, лапшу. Ни одна крошка не достигала воды — жадные острые клювы вырывали пищу чуть ли не из рук.

Вдруг показались дельфины. Даже моряки удивились. Судя по их словам, так далеко на севере дельфины водятся редко.

Эти милые, забавные существа тоже интересовались отбросами. Подпрыгивая высоко над водой, они ловили еду в воздухе, до того как она успевала коснуться пенящихся волн. Часами сопровождали они наше судно. Нам было жаль их за то, на наш взгляд, неслыханное напряжение, которого стоило им это путешествие, но матросы только посмеивались.

— Да вы поглядите, какие они пловцы! Нам бы такую скорость!

— Тоже скажете! — бормотали мы, слегка уязвленные и уверенные в том, что эту нелепицу они придумали для того, чтобы поднять на смех нашего брата, «сухопутных».

— А полюбуйтесь на их деток, вон как они резвятся! — И старый боцман указал трубкой на море. Он стоял у фальшборта и, не отрываясь, смотрел на волны. Но наше недоверие обидело его, и, не сказав больше ни слова, он ушел.

Вода пузырилась, кипела. Грациозные, несмотря на свою объемистость, дельфины выскакивали из волн. Детеныши их гонялись друг за другом, шмыгали под брюхом у матерей или проскальзывали над ними.

Внезапно что-то вспугнуло дельфинов. Построившись «звеньями», они, как торпеды, пронеслись мимо нас. Мы не успели опомниться, как море сомкнулось над ними.

После исчезновения дельфинов поднялась буря, видимо, ее приближение-то они и почуяли. Что это была за буря! Спокойный, гладкий океан вдруг сразу покрылся движущимися водяными холмами. Вниз смотреть было невозможно — кружилась голова! Только что синее-синее небо, будто улыбавшееся резвившимся дельфинам, вдруг нахмурилось, стало серым, затем потемнело и окружило нас непроницаемой стеной.

Холмы вскоре разрослись в горы. Мы утратили всякое представление о том, где кончается море и где начинается небо. Разбушевавшаяся стихия подымала и бросала наш гигант с высоты в добрых двадцать метров. Вверх-вниз, вверх-вниз летала наша посудина, урча стальной утробой. Нам ежесекундно казалось, что «Генерал Хунд» вот-вот разлетится в щепы. А ведь это была всего лишь одна из проказ океана. Когда мы уже совершенно потеряли голову, неожиданно наступило затишье. Судно перестало ходить ходуном, палуба под нами уже не дрожала, Мы облегченно вздохнули. Это затишье продолжалось всего несколько секунд. А потом снова мы начали проваливаться в какую-то бездонную пропасть, откуда, казалось, таинственные силы выкачали всю воду. Позднее я ощущал нечто подобное в лифтах небоскребов, чуть ли не за одну-две секунды «падавших» вниз с самого верхнего этажа.

— Без паники! Все должны сохранять спокойствие, опасности никакой нет! — гремело по-венгерски в рупоре и тут же следовало убедительное пояснение — Мы находились на гребнях двух волн, обе волны одновременно раздвинулись. Это и создало ощущение провала. Но наше судно привыкло к подобным шуткам океана.

Что касается нас, то эта «шутка» вовсе не показалась нам привычной. Всех нас без исключения буквально выворачивало наизнанку. Даже моряки и те беспрерывно атаковали отхожие места и фальшборт.

Это было ужасно. С тех пор я не раз плавал и по Тихому океану, и по Атлантическому, но такой свистопляски больше никогда не переживал.

Шторм утих так же неожиданно, как и налетел, а когда перед нами появился Нью-Йорк со статуей Свободы, мы о нем уже окончательно забыли.

Всех нас отвезли в Кэмп-Килмер — огромный лагерь, предназначенный для беженцев. Когда я впервые увидел ряды вымазанных желтой краской деревянных бараков, от этого зрелища мне стало как-то не по себе. В этом бывшем военном городке все выглядело неприветливо и мрачно, хотя жизнь здесь кипела, кругом кишмя кишели люди.