Миклош Сабо - Команда Альфа

Но не успел я дойти до двери своей комнаты, как ее осторожно отворили снаружи. Вошли старший лейтенант и сержант.

— Курсант, к окну шагом марш! — скомандовал старший лейтенант. — Кру-гом! Расстегните френч!

Откройте шкаф! Поднимите руки!

Все, что было на мне и в моей комнате, подверглось тщательному осмотру.

Одежда моя была безупречна, ведь я ежедневно, встав на рассвете, гладил и чистил ее.

Сержант сосчитал сложенные на полке рубашки — не окажется ли их больше положенного количества.

После этого он встал перед шкафом на стул и измерил, точно ли по уставу, на должном ли расстоянии от края шкафа лежит лаковый парадный поясной ремень.

Взял его и, будто под лупой, стал разглядывать от одного конца до другого, до пряжки. Только напрасно! Я и с ремнем возился каждый день: раскручивал его, натирал до блеска, снова сворачивал по мерке в десять дюймов и натягивал на прямоугольный кусочек картона. После этого водворял его на шкаф с левой стороны, на точно установленное место. Намотанный на картон ремень стоял там, словно дорогая миниатюра или всеми почитаемая реликвия.

Не скрывая досады, сержант молча спрыгнул со стула. Старший лейтенант, не произнося ни слова, уставился на меня…

И вдруг, словно осененный блестящей идеей, быстро подошел к моему столу. Взял у сержанта измеритель, приставил его к пепельнице. Нагнулся. Прищурил один глаз, стараясь обнаружить щель между измерителем и пепельницей.

— Бумагу! — распорядился он коротко.

Сержант протянул ему лист бумаги.

— Что это значит? — спросил старший лейтенант ликующе, когда лист прошел сквозь невидимую глазом крошечную щель.

Я стоял молча. С горечью во рту. Горло мне сдавило негодование.

— За это — минус.

Того, кто получал двадцать минусов, вышвыривали вон.

Когда они вышли, я охотней всего расплакался бы от бессильной ярости. На миг мне захотелось изодрать тут все в клочья, загубить весь инвентарь — пропади она пропадом эта учеба, эта каторга! Но все осталось без изменений, продолжало идти своим чередом.

Мы ни о чем другом не в состоянии были думать, как о порядке. Мы и курить-то успевали только в отхожем месте — жалко было тратить время на это при других обстоятельствах. От такого педантизма можно было сойти с ума!

В иных случаях мне снижали баллы только из-за того, что я осмеливался рассуждать.

Дело в том, что в расписание наших занятий в один прекрасный день был введен урок, на котором мы имели

право задавать вопросы, касающиеся недопонятого материала.

Вот я и спросил:

— Какое значение при исполнении обязанностей солдата военной полиции имеют те пятнадцать сантиметров, которые отделяют пепельницу от правого угла стола?

В классе воцарилась гробовая тишина.

Преподаватель, опешив, смотрел на меня с таким выражением на лице, как будто перед ним неожиданно появилось считавшееся давно вымершим допотопное чудовище.

— Вам следовало бы знать, что «эм пи» не раздумывает над полученным приказанием, а слепо выполняет его! — Он смерил меня ледяным взглядом и занес в журнал очередной минус.

Нас превращали в машины, в роботы, то есть в современные автоматы, в которые стоит только опустить, нажав кнопку, пробитый жетон, чтобы механизм пришел в действие по установленной наперед программе. Случайностей нет, машины подчинены воле диспетчера, ему они повинуются.

Нынче для нас этот диспетчер — полковник, завтра — генерал, начальник военной полиции.

«Будь что будет, только бы не заработать минус! Только бы обойтись без минусов!»

Экзамен в Форт-Беннинге был для меня теперь третьим экзаменом в армии США. О требовательности ничто не может свидетельствовать лучше, чем тот факт, что заниматься на курсах начинало сто восемьдесят человек, а до конца учебы добрались лишь сорок два.

Благодаря похвальной грамоте, самолично выданной мне по окончании курсов строгим полковником, я получил первоклассную должность. То есть был зачислен в военно-полицейский полк, несший службу в Форт-Брагге, штат Северная Каролина. Мне и не снилось, что это место сыграет роковую роль в моей дальнейшей судьбе.

Форт-Брагг — второй по величине, но первый по своему значению военный лагерь Соединенных Штатов. По моим расчетам, территориально он намного превосходит размеры Будапешта: наряду с аэродромами, складами, полигонами здесь имеются казармы, которые вмещают чуть ли не сорок тысяч солдат.