Сергей Голукович - Поперечное плавание

Козловский, унимая дрожь и частый перестук зубов, пытался расстегнуть намокший поясной ремень, который был его единственной «одеждой», и, еле разжимая губы, попросил:

— Ребята! Дайте чем-нибудь прикрыться. Мне скорее надо к комбату.

Дежурный наблюдатель быстро достал из вещевого мешка полотенце и запасную пару белья, а Богомолов, сдернув гимнастерку, снял нижнюю рубашку. И они вдвоем начали старательно растирать посиневшее тело пловца. Потом дали ему сухое белье. Пока Козловский вдевался, Богомолов сообщил о нем по телефону в штаб батальона.

Когда Корнев на легковушке подъехал к наблюдательному посту, Козловский, чертыхаясь, возился с неподдающимся мокрым узлом шпагата, которым был привязан к поясному ремню упакованный в клеенчатую обвертку комсомольский билет. Рядом лежали уже отвязанные граната и финский нож. Увидев комбата, он отложил в сторону пояс, встал и, пытаясь принять положение «смирно», торопливо доложил, что на том берегу в овраге собрались разведчики батальона с двумя мотоциклами. К ним присоединилась разведка пехотинцев. Всего тридцать человек.

Секунду подумав, Корнев спросил:

— На карте покажешь этот овраг?

— Покажу, — уверенно ответил Козловский.

— Тогда садись, поехали в штаб!

В машине приказал бойцу рассказать, как тот переплыл километровую ширь холодного, осеннего Днепра. Оказалось, что была камера от колеса, обнаруженная в мотоциклетной коляске разведчиком Мутяном. Когда проплыл около половины ширины реки, почувствовал, что камера выпускает воздух. Последние метров триста плыл уже без нее.

— Как же ты решился на такое дело? — восхищенно спросил Корнев. — Ведь запросто мог утонуть.

— Так на том берегу остались товарищи. Кругом немцы.

— Много?

— В Львово проехало не меньше ста мотоциклов, и в каждом по три фрица. Еще с десяток машин, в кузовах полно солдат.

В штабной палатке отметили на карте овраг в двух километрах от Львово. Козловский сообщил, что собравшиеся там товарищи будут свое место обозначать редкими сигналами через щель маскировочного нафарника на мотоцикле. Тем временем в палатку принесли гимнастерку, брюки и сапоги с портянками. Пока Сундстрем передавал по телефону распоряжение о подготовке лодок, Козловский оделся и обратился к комбату:

— Товарищ майор, разрешите, я поплыву за ребятами?

— Разрешаю, герой!

В штабную палатку вошел только что приехавший из штаба фронта лейтенант Слепченко и вручил комбату предписание о выводе батальона в резерв и срочном выступлении на марш по указанному на карте маршруту: более двухсот километров на восток.

…Незадолго до рассвета всех разведчиков и мотоциклы переправили на лодках «флотилии» Тюрина. Весла и уключины обернули тряпками, и переправа прошла благополучно. Учтя сведения, полученные от разведчиков, и оценив обстановку, сообщенную лейтенантом Слепченко, Корнев пришел к выводу, что на участке, где были переправы батальона, немцы форсировать Днепр не собираются. Как это ни тяжело было, решили пароход «Звездочку» утопить в протоке у острова, оборону на участке снять, все деревянные лодки и паромы уничтожить.

В середине ноября батальон обосновался в станице Константиновской на Дону. Все неотвратимее вступала в свои права осень. Начались серые дни с мелким надоедливым дождиком. Изредка сквозь прорехи в серо-белых комковатых облаках выглядывало, словно умытое, солнышко и тут же пряталось.

Майора Копачовца одолевали заботы с ремонтом понтонного парка. Пока отходили с Днепра, на коротких стоянках мало что удавалось сделать. Только ремонтники развернут мастерские, только приладятся к поврежденному полупонтону, а уже батальону надо переходить на новое место. Зима близится. Когда наступят холода, нагревать докрасна и рихтовать погнутые ребра шпангоутов и верхнюю бортовую обвязку будет трудно, а окраска отремонтированных полупонтонов без теплого помещения и подавно станет невозможной.

Все это заботило и Корнева. Линия фронта все время менялась. Было неизвестно, долго ли простоит на одном месте батальон. Вот и пришла комбату мысль обратиться к начальнику инженерных войск фронта полковнику Прошлякову с просьбой разрешить отвести поглубже в тыл мастерские и часть технических подразделений. Тогда зампотех сможет по-настоящему организовать ремонтные работы. Начинж разрешил. Так сложилось в батальоне деление на два эшелона. В первом — понтонные роты, а во втором, на удалении до пятидесяти километров, — мастерские и тяжелая техника, которая в данный момент не нужна в ротах первого эшелона.