Виктор Устьянцев - Автономное плавание

Устьянцев Виктор Александрович

Автономное плавание

Аннотация издательства: Имя писателя, военного моряка, лауреата премии им. А. Фадеева и Министерства обороны СССР П. Устьянцева хорошо известно книгами "Крутая волна". "Почему море соленое", "Только один рейс", "Океан не спит" и другими, отмеченными знанием морской жизни, психологии моряков. В романе "Автономное плавание" показан качественно новый советский атомный флот, рассказывается о военных моряках-подводннках, об их верности Родине и патриотическом служении ей.

Содержание

Часть первая

1 - 5

6 - 10

11 - 15

16 - 20

21 - 23

Часть вторая

1 - 5

6 - 10

11 - 15

16 - 20

Словарик морских терминов, встречающихся в книге

Часть первая

1

Состав подали рано, до отправления поезда оставалось более часа, в вагоне было еще пусто. Отыскав свое купе, Матвей забросил чемодан на багажную полку и опустил окно. В купе хлынул сырой холодный воздух, но и он, кажется, тоже был пропитан запахами угольной гари и карболки. Матвей закрыл окно и вышел на перрон.

Пожилой проводник, протиравший поручни, окинув Матвея быстрым взглядом и сразу угадав в нем, видимо по новенькой офицерской форме, только что окончившего училище лейтенанта, спросил:

- В отпуск или уже?

Под этим "уже" он, конечно, подразумевал место службы, и Матвей в тон ему коротко ответил:

- Уже.

- Понятно.

Наверное, проводник вспомнил бы свою службу на корабле, - а судя по ленточке медали Ушакова, он служил на флоте, - но тут подошли сразу двое пассажиров, и проводник, засунув тряпку за откидное сиденье, стал проверять их билеты.

Поезд, стоявший у соседней платформы, отходил на полчаса раньше и возле него уже началась обычная предотъездная суета. Носильщики, гремя тележками, покрикивали, как боцманы на палубе: "Полундра!" Ленинград есть Ленинград, здесь все так или иначе связано с морем, и флотская терминология стала привычной.

У двери уже образовалась очередь, ехали, в основном, офицеры с женами и детьми - вагон был воинский.

Матвей скользил взглядом по лицам, думая только об одном: "Придет или не придет?" Еще полтора часа назад, когда он позвонил Соне и сказал, что уезжает, он совсем не хотел, чтобы она пришла на вокзал. Но позвонить надо было, и он оттягивал это до самого последнего момента. Соня, кажется, не удивилась, но и не обрадовалась звонку, спросила равнодушно: "Да? Когда?" Спросила так, как спрашивают из вежливости, не интересуясь даже ответом.

Но он назвал и номер поезда и номер вагона, сказал, когда отправление. Может быть, она и не запомнила, потому что сказала только: "Ну что же, счастливого пути!" И, вздохнув, тотчас положила трубку...

А Матвей все-таки надеялся, что Соня придет. Он поймал себя на том, что несколько раз нетерпеливо поглядывал на часы.

От соседней платформы поезд уже отошел. Подали новый состав, к нему от вокзала потянулись первые пассажиры. Они не торопились, у них в запасе еще много времени.

- Садись, лейтенант, а то отстанешь, - сказал проводник. Он накинул на подножку железную крышку, видимо, все пассажиры уже сели, возле окон жестикулировали только провожающие.

До отхода поезда оставалось всего три минуты. Матвей пристально вглядывался в запрудившую перрон толпу, надеясь, что вот-вот увидит Соню.

Но ее не было. И он знал, что она не придет.

Когда он сказал ей о назначении в Синеморск, она расплакалась. Ему стало жаль ее.

- Если захочешь, можешь приехать туда. Она вытерла слезы и холодно сказала:

- Нет, туда я не поеду. - И, помолчав, пояснила: - Ты мне нравишься, Матвей. Но я слишком привыкла к Ленинграду и не могу менять этот город на ту дыру, в которую тебя посылают. Не хочу добровольно отказываться от тех небольших радостей, которые предоставляет судьба. И я слишком люблю жизнь.

- И это ты называешь жизнью?

- Нет уж, пожалуйста, помолчи! - резко оборвала она. - Я знаю, что ты скажешь. Называй это трусостью, мещанством или как тебе будет угодно. Но знай, что из Ленинграда я никуда не поеду.

Собственно, он и не настаивал. Ему вдруг припомнились чьи-то стихи, и он их прочитал:

Не люблю старинные квартиры,

Где облезлый шкаф угрюм и рыж.

Из-за шкафа не увидишь мира

И себя от мира заслонишь.

- А мне не нужно никакого другого мира. Мы живем всего один раз.

- Вот именно.

- Матвей, пойми, я не могу иначе. Можешь ты это понять?

- Я, кажется, давно это понял.

- Ну почему мне так не везет?