Курт Воннегут - Плавание «Веселого Роджера»

Во время Великой Депрессии Нэйтан Дюран остался без крыши над головой и обрел приют только в армии Соединенных Штатов. Он провел на армейской службе семнадцать лет, и все эти годы земля для него была — местностью, горы и долины — высотами и низменностями, чистое поле — опасной зоной, где лучше не ходить в полный рост, а дома, деревья и кустарники — естественным укрытием. То была совсем недурная жизнь, а когда Дюран уставал думать только о войне, он отыскивал себе бутылку горячительного и женщину — и наутро снова был готов жить как прежде.

Когда ему сравнялось тридцать шесть, в местности под названием Корея вражеский снаряд ударил по командному пункту, притаившемуся среди естественного укрытия в низменности, и вышвырнул прочь из палатки майора Дюрана вместе с его картами и мечтами о военной карьере.

Дюран всегда полагал, что умрет молодым, и не просто умрет, а погибнет геройской смертью. Однако он остался жив. Смерть отступила далеко-далеко, а перед Дюраном маячила теперь непривычная и пугающая череда мирных тоскливых лет.

В госпитале его сосед по палате непрестанно толковал о катере, которым обзаведется, как только выздоровеет. И поскольку Дюрану отчаянно хотелось обрести собственную мечту о мирной жизни, а на гражданке у него не было ни дома, ни семьи, ни друзей, он позаимствовал мечту у соседа по палате.

С глубоким шрамом поперек лица, с негнущейся ногой и без мочки правого уха он явился, хромая, на причалы Нью-Лондона — то был ближайший от госпиталя порт — и приобрел там подержанный катер. Там же, в гавани Дюран научился управлять им, окрестил (по наущению вездесущих мальчишек) свое приобретение «Веселый Роджер» и пустился в пробное плавание — на остров Мартас Виньярд.

Он не пробыл на острове и одного дня — его пугали и подавляли покой и однообразие, величественная неподвижность времени, люди, вполне довольные своей жизнью. Люди, которым не о чем было говорить со старым воякой, разве что обменяться парой слов о погоде.

Дюран бежал в Четэм, на оконечность Кейп-Код, и там, у подножия маяка, повстречался с красивой женщиной. Будь он прежним, в лихом армейском мундире, заговори об опасной миссии, с которой его вот-вот отправит высокое армейское начальство — и эта женщина досталась бы ему. В прежние годы женщины относились к нему точно к балованному мальчишке, которому дозволяется съесть любое пирожное. Сейчас женщина окинула его равнодушным взглядом — и отвернулась прочь. Дюран для нее был никто и ничто. Пустое место.

Прежний лихой задор ненадолго вернулся к нему — часа на полтора-два, когда катер боролся со шквалом, налетевшим вдруг у восточного побережья Кейп-Код. Вот только смотреть на это сражение было некому. Добравшись до крытого причала в Провинстауне и сойдя на берег, Дюран снова превратился в ничтожество, неудачника, который никому и нигде не нужен, у которого все позади.

— Ну-ка, подымите голову! — скомандовал кричаще разодетый юнец с фотоаппаратом. На локте у него повисла хорошенькая девица.

Застигнутый врасплох, Дюран вскинул голову — и тут же щелкнул затвор фотоаппарата.

— Спасибо! — весело крикнул юнец.

— Вы художник? — спросила его спутница.

— Художник?.. — переспросил Дюран. — Да нет. Армейский офицер в отставке.

Парочка даже не пыталась скрыть свое разочарование.

— Извините, — буркнул Дюран, и на душе у него стало совсем гадко.

— Ой! — воскликнула девица. — А вон там — самые настоящие художники!

Дюран искоса глянул на троих мужчин и одну женщину — всем примерно под тридцать. Сидя на набережной, спиной к волнолому, они прилежно делали зарисовки. Женщина, загорелая брюнетка, в упор смотрела на Дюрана.

— Вы не против, если я вас нарисую? — спросила она.

— Э-э... да нет, пожалуйста... — неуклюже промямлил Дюран. Застыв в неловкой позе, он гадал, чем именно привлекла художницу его физиономия. О чем это он сейчас думал?.. Ах, да. Обед. Тесная кухонька на борту «Веселого Роджера» и яства, которые поджидают его там, — четыре сморщенные сосиски, полфунта сыру и жалкие остатки пива.

— Вот, — сказала художница, — готово. Ну как?

И протянула ему рисунок.

Дюран увидел рослого, сутулого, покрытого шрамами мужчину, голодного и несчастного, точно заблудившееся дитя.

— Неужто у меня и вправду такой ужасный вид? — спросил он, выдавив натужный смешок.

— Неужто у вас и вправду такие ужасные мысли?