Сергей Бондарин - Парус плаваний и воспоминаний

Дело вот в чем — мне очень дороги слова древнеарабского сказания: «…ошибочно думать, будто путешествовать должно только под парусом корабля или в седле. Приходит время, и ты вправе ставить парус другой — парус воспоминаний и опыта. В этом путешествии жизнеописание наилучшим образом сочетается с познанием общего и высшего благодобра, то же можно сказать и о цели — быть понятым. На правильно избранных путях ты, друг мой, можешь остановиться не только для отдыха, но и для строгих размышлений в самом строгом, но и самом защищенном пристанище — в дому души твоей. Не было бы там только пусто, ибо и дом, и стол, на котором нет ничего, не дом и не стол, а лишь глина и доски».

Мне особенно памятны и особенно волнуют меня те встречи с людьми, которые хоть немножко и мне помогали в самом трудном деле — в деле жизни. Память об этом, мне кажется, объединяет и роднит все части этой книги, даже иную отрывочность наблюдений и беглость записок, неравномерность, разноцветность. Все имеет здесь один общий источник освещения, падающий и на законченную новеллу, и на беглый рассказ о каких-либо дорожных впечатлениях-наблюдениях, и на попытки исследования длительных, а то и случайных, мгновенных — всегда незабываемых встреч.

Веришь: под парусом воспоминаний на ходу закипает волна и приносит тебя в дом, где не пусто.

Нас интересовало все — и мы хотели не только видеть — хотели участвовать в преобразовании своей страны: так начались первые путешествия .

Крупнейшая стройка первой пятилетки — Днепрострой — волновала воображение многих молодых людей. Я хорошо помню то время. Молодые души все сильнее охватывались новыми мечтами, совершалось и росло своеобразное перемещение интересов и стремлений: пополнялись рабфаки, в студенческих аудиториях появлялось все больше молодых рабочих и крестьян, а среди юношей моего круга, городской интеллигенции, все заметней становилась тяга, романтическая тяга на новостройки, успевшие стать знаменитыми. Молодежь оставляла книгу или рейсфедер для того, чтобы хотя бы на время взять лопату на Днепрострое или узнать, что представляет из себя волшебная гора Магнитная на Южном Урале.

Не избегнул увлечения и я. В те времена в подмосковной деревне Кашино уже вертелось динамо первой сельской электростанции, в деревне Ботино уже горела «лампочка Ильича». Одесские студенты усердно переписывались с Глебом Максимильяновичем Кржижановским, он приветливо отвечал нам, его радовало, что нами организован кружок для изучения плана ГОЭЛРО. Многое как бы только приходило, как бы замечалось в первый раз — с новой силой. Как бы в первый раз, по-новому увидели мы и поняли электричество. И в самом деле, всю жизнь, как воздухом, окружены мы этим все возрастающим вокруг нас светом, но и теперь вспоминаем о нем редко!..

Кстати сказать, многого мы еще не знали из того, что теперь знает каждый школьник-первоклассник…

Тысячелетия огонь искал себе союзника, покуда электричество не соединилось с ним в совместном служении человеку. На наших глазах рядом с электростанцией становится станция атомная: к воде, к углю, к торфу присоединился невидимый и повсеместный богатырь — атом. А ведь тогда, в двадцатых годах, не только мы, студенты, но даже ученые этого еще не могли предвидеть, но мы верили и мечтали. В этих мечтаниях, в этом, как это теперь можно назвать, своеобразном «хождении в народ», была прекрасная, трогательная наивность. Вот передо мною дневниковые записи тех лет.

«Все решено, подготовлено, едем на Днепрострой! Буду арматурщиком. Надо переобучаться. Буду создавать железные скелеты строений и наблюдать соревнование людей и материалов, людей, железа, дерева, камня, стекла. Буду одним из тех, кто строит. «Главным моим инструментом будут мои же руки!» Это — влияние века. Нужно выяснить роль железа, камня, стекла в преобразовании мира. Динамика там, где применяется железо, сталь. Там жизнь накапливает силы, как ополчение, и затем бросает их на новые завоевания. Сопротивляющиеся гибнут. А я хочу быть с победителями. Я хочу быть там, где утверждается жизнь, жизнь века.

Мне было лет шесть, когда я знал уже катехизис обязательных понятий:

— Что есть самое дорогое?

— Золото.

— Что есть самое роскошное?