Сергей Голукович - Поперечное плавание

Уже глубокой ночью, пройдя на восток от рыбачьего домика километров пятнадцать, Борченко остановил колонну: от тихого хода по песчаным глубоким колеям моторы машин перегрелись. Комбаты решили выслать разведку, изменить построение колонны: в голове — батальон Борченко, за ним — машины с ранеными, а замыкающим — батальон Корнева.

Вернулись разведчики. Они нашли выход на хорошую дорогу, доложили, что противника по маршруту не обнаружено. Двинулись в путь.

Край неба на востоке заалел, а на западе, у самого горизонта, стали проблескивать оранжевые вспышки разрывов снарядов: там шел бой.

Колонна шла навстречу неизвестности.

Стало совсем светло, когда Корнев заметил, как впереди медленно оседает пыль и машины останавливаются, прижимаясь к самому краю обочины. Сквозь редеющую завесу миражем проглядывали очертания Херсона.

Корнев кивнул, и Башара повел свою машину в обгон остановившейся колонны. После бессонной ночи, наглотавшиеся пыли понтонеры, сидя плотными рядами в кузовах машин, с тревогой провожали покрасневшими глазами проезжающего комбата. В голове колонны Башара заглушил перегревшийся мотор. Корнев вышел из машины, подошел к старшему лейтенанту Соловьеву и старшему политруку Спицину, стоявшим на дороге. Рядом с ними находились два моряка. Немного в стороне, за бруствером окопа, виднелось еще несколько бескозырок, выглядывал ствол пулемета. Соловьев, кивнув на стоявших рядом моряков, доложил:

— Адмирал, старший в городе командир, требует, чтобы батальон на этом рубеже занял оборону. Вам приказано явиться к нему. Он пропустил в город только санитарные машины.

— Добро! На рандеву к адмиралу явлюсь, — сказал морякам Корнев. — А оборону батальон занять не может.

— Адмирал приказал, чтобы все идущие в город части занимали оборону без промедления, — настаивал старший из моряков.

— Нам указан совсем другой курс, — подлаживаясь под морскую терминологию, категорически ответил Корнев.

Он узнал, где размещается штаб адмирала. По его приказанию батальон пошел в объезд города, а сам он повел колонну из трех полуторок с понтонерами и трехтонки с кухней в город.

Моряки обескураженно посматривали колонне батальона вслед. Потом старший из них подозвал к себе сигнальщика и приказал ему немедленно отсигналить флажками по цепочке адмиралу о случившемся.

Вскоре комбат со своей колонной въехал в город. Кругом были следы поспешной эвакуации. Ветерок перекатывал по земле полуобгоревшие бумаги. Во многих зданиях были распахнуты двери и окна. На мостовой были нарисованы замысловатые вензеля. Корнев пригляделся и догадался, что это следы рассыпанной муки. Увидел деда, тащившего тачку, на которой стоял бачок с мукой.

— Папаша! Откуда мука?

— С мелькомбината, сынок. Разбомбили вчера склады. Сказывают, чтобы запасались.

Корнев подозвал командира роты Коптелова.

— Я поеду к адмиралу на пассажирскую пристань, а вы пока запаситесь материалами, нужными для оборудования переправ.

На пассажирской плавучей пристани адмирала не оказалось.

— Ушел на катере в рукава, — сообщил дежурный с бело-голубой повязкой. — Вы, товарищ майор, пройдите к адъютанту, он знает, когда адмирал будет.

В уютно обставленном служебном помещении, превращенном в приемную адмирала, Корнева встретил адъютант. Из-под кителя виднелась черная кобура с витым кожаным шнуром. Он попросил майора предъявить документы, посмотрел на часы.

— Адмирал прибудет через сорок минут, — вынув из папки лист бумаги, сказал он. — Вам, товарищ майор, придется представить объяснение, почему не выполнили приказ адмирала, направили батальон курсом норд-вест.

То, что отмахали флажками сигнальщики, потом было передано по телефону и теперь легло в папку на доклад адмиралу. У Корнева что-то заныло в груди в ожидании предстоящих неприятностей, но адъютанту ответил твердо:

— Объяснение представлять, товарищ капитан-лейтенант, если и буду, то по указанию своего старшего начальника.

Хотел сказать, чей приказ выполняет батальон, да воздержался, посмотрев на постороннего в гражданском костюме, сидящего на одном из стульев. Взяв себя в руки и притушив наплывавшее беспокойство, спокойным тоном предупредил:

— Я на воздух выйду.

Вышел, достал пачку «Пушки», собираясь закурить. Рядом оказался человек, сидевший в приемной.

— Может, моих закурите? — протянул он коробку «Северной Пальмиры».