Поль Сидиропуло - Костры на башнях

— Соображаешь, что говоришь?! — разозлился брат. — Или ты думаешь, что там, в горах, мы играем в разбойники.

— Что ты пристал к ней, как репейник к бараньему курдюку. — Махару явно не понравилось, как Асхат разговаривает с сестрой.

— Не мешай. Стой в стороне и слушай.

— А ты спрашивай по-человечески, — не отступал Махар. — Говори, а не стращай. Заира такой поступок совершила, а ты…

— Помолчи! — повысил голос Асхат. — Значит, колонну ты обнаружила у нашего села? — уточнил он.

— Что тут сомневаться! — выпалил Махар. — Ясно и так — немцы направляются в сторону Ларисы.

— Что ты болтаешь? Сообразил! — насмешливо воскликнул Прохоров. — Где Лариса, а где ущелье? — Твердости в его возражении, однако, не чувствовалось: он, казалось, намеревался уточнить, вызывая ребят на спор. — Колонна может свернуть, не доходя до села. Верно, Асхат?

— Не будем голову ломать, — ответил Аргуданов важно, как человек, оказавшийся в центре внимания. — Я — чабан. Меня не проведешь. И могу сказать точно: немцы выбрали ущелье «Надежда». Надеются, гады! Могу сказать еще вот что — выбрали правильно. — Он подмигнул товарищам. — Но и мы — себе на уме. Горцев не проведешь.

Он повернулся к Заире.

— Мы пошли. Нам надо спешить. А ты иди скорее домой, — на сей раз он заговорил с сестрой вполне миролюбиво, с теплотой в голосе. — Молодцы, что сообщили, Только смотри… будьте осторожны. И вообще…

Он замолчал: Заира его не слушала, переглядывалась с Махаром. Асхат был задет: он, старший брат, дает сестре наставления, а она тем временем глазки строит Зангиеву, а на него — ноль внимания.

— Ладно. Ступай, — поторапливал Аргуданов.

— Я провожу ее. — Махар рванулся вперед.

Асхат схватил его за руку, крепко сдавил.

— Соображаешь, что делаешь? Нам надо срочно возвращаться в роту.

Заира махнула рукой на прощание, мелькнуло ее сиреневое платье среди камней, и она скрылась.

— Чего стоишь? Окаменел, что ли? — бросил Асхат. — Мы уходим.

Махар и в самом деле точно окаменел среди бездыханных скал, все еще смотрел девушке вслед. Он, пожалуй, и себе не смог бы толком объяснить, от чего больше загоревал: то ли оттого, что не может побыть с любимой девушкой хотя бы с полчаса, то ли переживал, как бы не случилось с ней беды в дороге. «Неужели не наступит долгожданный день, когда мы сможем быть вместе? — думал он. — Мы любим друг друга, и никто не может этому помешать — даже брат Заиры!»

Очнувшись, Махар быстро обогнал Прохорова и пошел следом за Аргудановым.

— Послушай, Асхат, почему ты такой грубый? — не удержался Зангиев. — С нами еще полбеды, но ты и с сестрой такой же.

— Я — чабан. С баранами все время дело имею. А они вежливостей не понимают. Только язык кнута… — пробурчал в ответ Асхат.

Какое-то время взбирались вверх молча, сосредоточение глядя под ноги. Потом Зангиев оглянулся — сзади никого.

— Эй, постой! — позвал он Асхата. — Стой, говорю! Прохоров пропал!

Аргуданов даже не обернулся.

— Тебе говорю — постой! — вскричал Махар. — Слышишь, Прохорова не видать.

— Чего паникуешь? — Асхат остановился, и ему, очевидно, требовалась передышка, да разве признается. — Ну, где он? Наверно, приспичило, вот и скрылся. Ну и вояки! Ну-ка, поторопи его. Что он там… Свяжись с вами. Пока мы тут торчим — немцы проскочат наверх.

— Может быть, что-то с ним случилось? Ногу подвернул или…

— Или немцы увели? Рта у него нет? Мог бы закричать. — Аргуданов подождал еще минуту и заявил: — Нельзя нам время терять. Сделаем так: ты дожидайся Прохорова, придете вместе. А я поспешу — командиру надо срочно о немецкой колонне доложить.

Махар хотел было взобраться на скалу, откуда виднее, но потом передумал — ведь на скале его могли увидеть фашисты. Он прошел метров тридцать — сорок вниз, завернул за скалу, миновал кустарник и неожиданно остановился. «А что, если Прохоров где-нибудь уже там, выше?» Обогнал их по другой тропке смеха ради. А он, Махар, мчится вниз, очертя голову.

— Саша! — позвал он негромко.

Кругом тихо. Куда же он делся? Не откликнулся Прохоров и во второй раз. А что, если его схватили немецкие разведчики? Схватили так, что и пикнуть не успел. Махара охватила тревога. Что же делать? Он снял с плеча винтовку, осмотрелся внимательнее: нужно быть начеку.

— Где ты, белобрысый черт? — Собственный голос показался Махару чужим.

Покосился на застывшие в стороне темно-серые валуны, притаившиеся поодаль кустарники. А если там немцы и ждут удобного момента, чтобы схватить и его, Махара?