Николай Гунбин - В грозовом небе

Когда мы бомбили войска противника непосредственно в городе, где на одной стороне улицы или площади - наши войска, а на другой - неприятель, без наземной помощи ориентироваться было почти невозможно. И, хотя в каждый полет мы брали план города или карту крупного масштаба, в этой сложной обстановке возникала опасность удара по своим, а это было бы преступлением. Чтобы избежать такой случайности, заходим на цель всегда со стороны Волги, где на левом, восточном ее берегу, против позиций противника, подразделение службы ЗОС выставляло прожекторный пост, выйдя на который, мы, как правило, без труда находили заданную цель.

Издалека видим луч прожектора. Он направлен обычно вертикально вверх, в зенит. Выходим на него, берем расчетный курс. Прожекторный луч ложится в направлении на объект удара, указывая, куда самолету следовать.

Летящий впереди нас самолет отклонился от курса. Мы понимаем это потому, что луч, слегка касаясь его, заставляет экипаж довернуть до нужного направления. Прожекторист, [121] выполнив свою задачу, снова поднимает луч вверх, что значит: он готов к наведению следующего самолета.

Вражеские самолеты не раз бомбили прожекторный пост, пытаясь вывести его из строя. Но тщетно. Каждый раз он встречал нас бодрым покачиванием своего тонкого луча. Как потом стало известно, «расчет» поста состоял всего из одного человека - старшины, который и прожектор врыл в землю, и сам сидел в укрытии, управляя им дистанционно. Даже во время вражеской бомбежки он, находясь в сравнительно безопасном месте, наводил нас на цель.

Возвращаясь с задания, когда самое опасное было уже позади и ожило наше переговорное устройство, Степан сказал:

- Надо будет доложить командиру полка, чтобы он походатайствовал о награждении прожектористов. Как они помогают нам! Как четко работают!

Да, это верно, помогают здорово. Вот и сегодня с помощью волшебника-луча мы отыскали цель в одном из занятых фашистами кварталов Сталинграда.

В середине января окруженная в Сталинграде группировка Паулюса была основательно сжата. Теперь нас посылали на боевые задания туда уже днем и без прикрытия, считая, что в этом огненном кольце не может быть достойного противодействия со стороны вражеской истребительной авиации. Но оказалось совсем не так. Обреченные на полное поражение, гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, надеясь на помощь фюрера. С оставшихся в кольце 2-3-х аэродромов, таких, как Большая Рассошка, Питомник, Гумрак, они все же поднимали против нас свои истребители, и в некоторых случаях им удавалось сбивать наши самолеты. Наши воздушные стрелки не всегда могли противодействовать атакам «мессеров» последней модификации. В этом сказывался, очевидно, и наш годичный перерыв в дневных полетах. К тому же многих опытных воздушных стрелков уже не было среди нас. Теперь у пулеметов стояла в большинстве своем еще не обстрелянная в воздушных боях молодежь.

В начале января 1943 года с дневного боевого задания, которое выполняли в районе Сталинграда, не вернулись экипажи Феодосия Паращенко и Ефима Парахина. Все переживали за судьбу товарищей. Однако через несколько дней в полк пришло радостное известие - Паращенко и его штурман находятся на одном из аэродромов 16-й воздушной армии, что в 15-20 километрах северо-западнее [122] кольца окружения вражеской группировки. Нас с Харченко на боевом самолете немедленно послали за ними.

Через полтора часа полета находим полевой заснеженный аэродром. Приземляемся. Еще заруливая на стоянку, увидели стоящих там Паращенко и Сенатора, радостно машущих нам руками.

Не выключая моторов, сажаем их к себе: Сенатора - в мою штурманскую кабину, Паращенко - к воздушным стрелкам. На ходу расспрашиваем, что с ними произошло. Когда возвратились на базовый аэродром, Паращенко рассказал о случившемся с экипажем подробнее.

На цель - скопление окруженных гитлеровцев - вышли на высоте 2500 метров. Сенатору после ночных полетов особенно легко было найти ее и сбросить осколочно-фугасные бомбы. Однако привычное спокойствие экипажа было нарушено. Сразу после разворота стрелок-радист Пашинкин доложил, что сверху приближается звено «мессершмиттов». Началась пальба… Пашинкин сбил истребителя, но и сам вдруг перестал стрелять. Вызываю по СПУ второго стрелка, Гершера, - он стрелял по «мессерам», атакующим снизу. Но вскоре и его не стало слышно. Убиты?! Теперь гитлеровцам легко было расправиться с нами. Оставалось единственное - маневр по курсу и высоте. Иду со снижением - хочется поскорее выйти на свою территорию.