Кирилл Голованов - Катерники

- Гляжу, ползут один за другим по кругу, - весело объяснял боцман Чекурову. - Вроде как цирковые лошадки.

По условному сигналу потайным фонарем-ратьером оба катера стали пристраиваться в хвост цепочки, так чтобы каждый задний мог различить бурун за кормой идущего впереди. Самый задний из катеров вдруг стал отставать, посылая вдогон остальным острый лучик, трепыхающий азбукой Морзе.

- Докладывает, что «моторы не тянут», - прочитал Зимовец.

- Что значит «не тянут»? - вспылил Чекуров. - Пусть объяснит.

Но пятый катер уже потерялся в пурге. Валентин Андреевич Чекуров подавил досаду, понимая, что радиосвязь использовать нельзя - противник подслушивал. Никогда еще за всю морскую службу капитан второго ранга Чекуров не попадал в такое положение. Море, бывало, преподносило ему разные разности, на то оно и стихия. Но раньше Валентин Андреевич хорошо представлял, кто из его подчиненных на что способен. В Салме он не успел даже познакомиться с людьми, а уже вел их в бой. Как организовать теперь атаку конвоя с двух разных направлений? Каждый катер был на счету, и выход из строя одного усугублял опасность наспех придуманной операции, снижал вероятность ее успеха.

В 19- 40 четыре оставшихся у Чекурова катера пересекли Варангер-фиорд, приблизившись к вражескому берегу у полуострова Стуре-Эккерей. Снежные заряды, как нарочно, стали пожиже, с долгими промежутками приличной видимости. Значит, ожидать конвой в засаде было нельзя: негде было спрятаться.

Чекуров развернул свой небольшой отряд навстречу вражескому конвою. За каждым катером теперь волочился, как на буксире, мерцающий бурун. В бурунах бились и пылали голубыми неоновыми бликами плавучие светляки. Волна тяжко била по корпусам. От ударов вода вспыхивала и откатывалась, пламенея. Весь фиорд клокотал и фосфоресцировал, невероятно затрудняя ориентировку.

Последний раз облака сыпанули снегом, а когда развиднелось, Чекуров увидел за собой только ТКА-14, которым временно командовал старший лейтенант Дмитров. Концевые два катера, потерявшись, блуждали где-то поблизости. И опять Валентин Андреевич подосадовал. Очень ему захотелось подбодрить отставших через микрофон радиосвязи, но это значило, что противник заранее приготовится к отражению атаки.

Поразмыслив, Чекуров пришел к выводу, что обстоятельства сами разделили отряд на две самостоятельные группы. Ему следует отойти от берега вместе с катером Дмитрова, чтобы взять противника в клещи и атаковать его, принимая на себя весь ответный огонь вражеской артиллерии. Отставшие два катера тогда сами поймут замысел боя и, подкравшись со стороны берега, неожиданно пустят свои торпеды по целям.

- Право руля! - приказал Валентин Андреевич.

- Есть! - послушно ответил ему лейтенант Русначенко. Видно было, что он старается изо всех сил, но ведет себя, как зубрилка, не понимая смысла своих действий. Это огорчило Чекурова: очень уж молод и зелен был лейтенант. И некогда объяснять ему, что к чему, перед самой атакой. Раньше следовало учиться.

А вот боцман Зимовец все хватал на лету. Он живо помигал на катер Дмитрова зелеными проблесками, предупредив этим сигналом о повороте, затем передал фонарем тире и три точки, что по азбуке Морзе означало «Буки», то есть «Больше ход!»

«Боцман как будто на своем месте», - думал Чекуров, не подозревая о том, что здесь и не могло быть иначе. Во всех матросских курилках рассказывали про Зимовца и его особые отношения с «морским шкипером», которого иногда зовут еще «водяным» и представляют мрачным и скользким дедом с бородищей из зеленых водорослей. Смех-смехом, но полярной ночью прошлого года боцман на самом деле упал в Баренцево море, в котором и летом не покупаешься. Никто не сомневался в гибели боцмана, а вот он - живехонек. Как же такое могло произойти?

Год тому назад катера занимались постановкой мин на путях движения конвоев противника. ТКА-11, выполнив задание, возвращался в базу, когда разразился шторм небывалой ураганной силы. У берегов Рыбачьего этот катер столкнулся с «малым охотником». Все бросились заделывать пробоину, укреплять переборку и не сразу схватились: а где же боцман Зимовец? К тому же была ночь, снег густо хлестал по ветру, а ветер с ревом перепахивал море в кручи. И еще было известно, что в ледяной воде купаться нельзя. Пловец, если сразу не захлебнется, то погибнет через двадцать одну минуту от общего переохлаждения организма. Исчезновение боцмана Зимовца занесли в вахтенный журнал катера для последующего оформления похоронки.