Кирилл Голованов - Катерники

ТКА- 12 опаздывал с докладом. Позже стало известно, что лейтенант Паламарчук двумя торпедами потопил самый крупный корабль охранения, а сам был тяжело ранен. ТКА-12 потом долго преследовала группа сторожевых катеров противника.

Капитан второго ранга Чекуров ожидал следующего взрыва. Радист непрерывно вызывал старшего лейтенанта Дмитрова. Не дождавшись ответа, уже догадываясь о том, что ответа от Дмитрова не будет, командир дивизиона наблюдал из темноты, как возвращались к остаткам конвоя немецкие сторожевые катера. Каждый из них, приближаясь, включал на верхушке мачты - на клотике - белый сигнальный фонарь, свет которого означал: свои, не стреляйте по нам. Как было бы здорово, воспользовавшись подсмотренным сигналом, проскользнуть вслед и на выбор отправить по целям все четыре торпеды. Но по чьей-то небрежности флагманский катер не мог использовать свое мощное оружие.

- Возвращаемся в базу! - объявил командир дивизиона.

Тянулась вокруг бесконечная ночь, глухая у горизонта, жидко мерцающая вблизи. Усталое небо каменно облокотилось о море. И море, продрогнув, плевалось каменеющими брызгами. Начиналось обледенение. А пуще всего навалилась усталость. Утомились изрешеченные, наспех залатанные катера и сбавили скорость. Изнемогли люди от полусуточной бессменной вахты, от дикого напряжения поиска, а главное, оттого, что все без остатка силы были отданы в скоротечном бою.

Первый на флоте групповой удар торпедных катеров по конвою противника можно было считать состоявшимся. Он не принес полных результатов из-за поспешной подготовки, на которую вынудили обстоятельства. Конечно, капитану второго ранга В. А. Чекурову надо было бы выбрать для себя более подготовленный катер. Но этот был в ту пору единственным, с лучшей аппаратурой радиосвязи, лучшим вооружением и самой высокой мореходностью. К сожалению, возможности выбора катеров появились лишь несколько месяцев спустя.

Трое суток команда бывшего Пятнадцатого катера чутко прислушивалась к гулу работающих моторов. Если по звуку казалось, что какой-то катер входит в Салму, все, не сговариваясь, выскакивали и в кромешной тьме мчались к причалу. Но ТКА-14 во главе с временным командиром старшим лейтенантом Дмитровым не вернулся из боя, в буквальном смысле канув в воду. В Салме опрашивали каждого очевидца, пытаясь выяснить хоть какие подробности. Пулеметчик с одного из катеров утверждал, что старший лейтенант Дмитров будто бы потопил вражеский тральщик. Но тогда в районе морского боя был бы отмечен третий торпедный взрыв. Посты наблюдения и связи с Рыбачьего и Среднего, артиллерийские батареи береговой обороны и штаб Северного оборонительного района подтвердили вечером 22 декабря только два взрыва в районе мыса Лангбунес. Скорее всего, тому пулеметчику очень хотелось, чтобы ТКА-14, несмотря ни на что, прослыл победителем.

Лишь через несколько лет, уже после войны, нашлись непосредственные свидетели. По их словам, Евгений Сергеевич Дмитров сближался с конвоем, отвлекая огонь на себя. Вокруг ТКА-14 полыхала огненная метель, не давая серьезных повреждений. Выбрав цель, Дмитров лег на боевой курс, и тут произошла случайность, увы, не редкая на войне. Шальной снарядик небольшой автоматической пушки пробил навылет голову командира. Зажатый по грудь в тесном люке ходовой рубки мертвый командир по-прежнему стоял, и руки его, цепко сжимая штурвал, продолжали вести катер по направлению к цели. К сожалению, никто из команды ТКА-14 не заметил, как проскочили точку залпа, не сбросив торпеды. Потом стрелять было уже бесполезно: на торпедах все равно не успели бы открутиться похожие на детский пропеллер вертушки-предохранители. Такие торпеды бы не взорвались, а катер все сближался и сближался с целью.

Евгений Сергеевич Дмитров даже после смерти не промахнулся. Катер, ведомый коченеющими руками, на полном ходу врезался в борт вражеского тральщика.

Задним числом куда легче видеть и плюсы и минусы. Недаром ведь сказано: знал бы, где упаду, так бы соломки подстелил. Но главный вывод был сделан сразу.

«Этот бой окончательно подтвердил целесообразность использования торпедных катеров на Северном театре в условиях ночного Заполярья» - так заявил Командующий флотом на разборе операции.

Давно прошли все реальные сроки ожидания ТКА-14. Черное небо над Салмой вызвездилось и стало подвижным. По небу в гулкой тишине неземной ветер трепал голубые занавески. И на всех катерах трепыхались, следя за небом, магнитные путевые компасы. Занавески росли, вспыхивая розовыми, зелеными, багровыми бликами. Что это? Бутоны? Букет? Пышный букет без цветов, потому что ночь без рассвета, потому что мороз. Какие цветы в этих, в «высоких», широтах? Полярное сияние играло над Салмой и казалось Андрею Малякшину венком с жестяными крашеными листочками, с розами из вощеной бумаги. Такие венки продают у ограды кладбища. Они кажутся грубыми, зато не вянут.