Борис Орлов - Судьба — солдатская

Время было полуденное. Барону захотелось вдруг пображничать на лоне природы. Сняв черные очки — в глаза било солнце, — он обернулся и высказал свое желание ехавшим с ним Карлу и Зоммеру. Карл любил поесть и обрадовался.

У какой-то деревушки Фасбиндер приказал остановиться и запастись продуктами. Солдаты бросились к избам. Зоммер, подражая им, побежал тоже. Охватило чувство стыда: ведь надо было даже не просто грабить, а грабить ко всему еще и своих, советских людей. Думал, как быть. Решил притвориться не знающим русского языка. «Пусть принимают за гитлеровца, чем краснеть», — пронеслось у него в голове.

Пробежав через деревню, Зоммер остановился перед крайней избой. Пройдя через калитку, огляделся. Перебарывая стыд, хотел было выйти из-за угла к крыльцу, как услышал голос Ганса Лютца, донесшийся из комнаты. Немец говорил, обращаясь к кому-то:

— Ми… кушайт. Курка… яйко.

В ответ донесся тяжелый вздох и удаляющееся ворчание старушечьего голоса:

— Кол бы вам в глотку, а не курку с яйком. — И громко: — Да не суй мне свои марки! Смотреть на них не хочу. — И опять ворчание: — Скорей бы уж потурили вас с земли нашей!

В ответ Ганс вдруг тихо проговорил на ломаном русском языке:

— Не сказывайте со мной так.

Поглядывая на резной наличник окна, Зоммер ждал, что немец сделает с хозяйкой. Увидал, как из окна высунулся до половины ствол автомата. Понял: Ганс смотрит, нет ли поблизости гитлеровцев. Чтобы немец его не увидел, юркнул за угол. Слышал, как тот сказал:

— Я есть Рот-Фронт. Ми и мои товарищ желайт гибэл гитлеризмю. Ми ваш друг, товарищ. Ми ждем моумен помогайт вам.

Откуда-то из глубины комнаты послышался в ответ на эти его слова голос хозяйки, и не такой, как прежде, а смягченный, с нотками материнского выговора:

— «Ждем момент». Не давали бы Гитлеру власть в руки, так ждать бы не пришлось…

Зоммер ошалел от того, что услышал. Ему и не верилось сейчас, что Ганс — свой, и верилось. Хотелось броситься к крыльцу, вбежать в дом, объясниться. Но вместо этого Зоммер почему-то выглянул из-за венца и, увидав, что автомат больше не торчит, решил уйти отсюда. Из глубины комнаты доносился удаляющийся цокот Гансовых подков. И под этот цокот Зоммер выскочил через калитку на улицу, а там, перебежав к противоположной избе, выпросил у хозяев на огороде курицу — надо было с чем-то предстать перед Фасбиндером. Держа в руке теплую тушку птицы, побежал к машинам. Из головы не выходил Ганс Лютц. Размышлял: «Это уже не провокация. Он же меня не видел! Надо с ним поговорить начистоту, прямо. Не откроется — прижать, заставить объяснить, кто он». Возле машин Зоммер поглядел на похваляющихся «уловом» солдат, на Лютца, который под смех Карла выбрасывал из пилотки на траву разбившиеся яйца. Прекратив смех, Карл потряс перед носом Лютца двумя курицами и гусаком со свернутыми шеями, стыдил его. Тот оправдывался:

— Неповоротливый я, — а глаза его при этом смотрели на Миллера с издевкой и плутовато. — Мы в Гамбурге все в магазине покупали. Где нам до тебя, бауэра!

Фасбиндер приказал ехать дальше. Остановились у речки на открытом месте — возле пустовавшего домика с сараем и поленницами дров.

Солдаты развели костры, чтобы потом, когда прогреется земля и нагорят угли, закопать в них обмазанных глиной и выпотрошенных, но неощипанных кур, гусей. Этому научил их тут же Фасбиндер, понимавший толк в охоте и в том, как проще и вкуснее приготовить в поле из дичи пищу. Будто русские казаки, сказал он, так готовили в походах еду.

Зоммер твердо решил поговорить с Лютцем. Помогая Карлу и шоферу хозяйничать у костра, он не сводил глаз с Ганса. Тот с солдатами разводил огонь. Делал все старательно и четко. Когда дрова запылали, Лютц пошел к реке. Зоммер, показав Карлу запачканные кровью и землей руки, бросился вслед за Лютцем, который уже скрылся за кустами у воды. К кустам подходил неторопливой, валкой походкой. Раздвинув кусты, огляделся и нагнулся над мывшим лицо Лютцем.

— Ты о чем говорил со старухой в избе? — тихо сказал Зоммер немцу по-русски. — Отвечай! — И добавил для пущего веса: — Зачем ночью к красноармейцу в лес бегал?

Лютц привстал. Посмотрел на кусты, на берег вдоль них. Его смуглое лицо покрылось бледностью. Молчал. А Зоммер глядел ему в глаза с каким-то необычным торжеством, превосходством и ждал ответа.

— Не сказывайт со мной на русски, — проговорил наконец вместо ответа Ганс. И по-немецки: — Никому не известно, что я знаю русский… плохо, правда. — И добавил, все еще никак не придя в себя: — Я догадывался, кто ты.