Несколько секунд Гаррет молча глядел на разозленного Уильяма. Потом кивнул и пожал плечами.
- Впрочем, дьявол с ними, с этими двумя пьянчугами. Ты что сделал из моей истории про то, как мой дядя вдрызг поругался с моим отцом? Что ты сделал, а? Хорошо еще, что мой старик живет себе в Шотландии и даже читать не умеет, а то бы я обязательно отправил ему твой шедевр, а потом поглядел бы, как ты объясняешь разъяренному горцу, что отрава в ухо - авторский вымысел для пользы дела. А еще, Вилли, тебе повезло, что мой дядя, который как раз умеет читать - человек веселый и когда читал твой magnum opus, хохотал, точно его щекотали все черти разом. Он все время повторял: «Ну надо же! Это я-то отравил братца! Сколько раз мы с ним дрались после жбана виски, но об этом я и не подумал!»
Шекспир попытался что-то объяснить, но его приятель протестующе взмахнул рукой и со стуком опустил увесистый кулак на стол, разбрызгивая лужу пролитого эля.
- Помолчи... писатель. Ты знаешь, все это можно было бы тебе простить, если бы не Джулия. Ты зачем ее утопил, можешь мне ответить? И не ври мне, всем ясно, что твоя Офелия даже в мелочах списана именно с Джулии. Любовь любовью, но утопил зачем, гений пера? Отвечай, кровь Христова на тебя!
Уильям Шекспир пожал плечами.
- Не горячись, Гарри. Ты уже пьян. Людям нравится, когда герои страдают. А уж смерть и любовь всегда выгодно оттеняли друг друга. Поэтому я....
Договорить Шекспир не успел. Молнией промелькнув в воздухе, кулак впечатался ему точно под левый глаз. Уильям отлетел к закопченной стене, по пути обрушив спиной ветхую полку с глиняными кружками, и тяжело осел в углу, недоуменно глядя в низкий потолок.
- Бедный Йорик! - криво усмехнулся его собеседник. Почесал кулак, бросил на стол черный шиллинг, поднялся и вышел, насвистывая шотландскую песенку. Стоя на самом пороге, Гарри вдруг обернулся, пошарил в кармане и кинул еще одну монету в угол. Подмигнул бывшему приятелю:
- Ничего личного, дружище. Думаю, ты все равно поставишь своего «Гамлета», верно? Так уж устроены все сочинители, что без славы жить не могут. Так что, считай - аванс размером в шиллинг и часть признания публики ты уже получил. А в следующей пьесе заранее разрешаю тебе многословно описать меня главным злодеем. Привет от второго могильщика. Как там у тебя говорится - «дальнейшее - молчанье».
Дверь скрипнула и лязгнула петлями.
Однажды Кзучилбара (кого иные называют Кзучилпабой), и Лобсель Вис решили встретиться с Человеком.
Они долго шли, и пришли они на берег озера Толука, среди густых лесов, где никто не жил; в места, которые много позже назовут "Розовая Вода".
Кзучилбара был одет во все красное и текущее, и на голове у него, как и подобает богу, была окровавленная железная пирамида, скрывавшая лицо. А Лобсель Вис был облачен в желтое и пылающее, и нес в руке горящий факел.
Они встретились и долго ждали среди кленовых лесов. когда придет Человек. Леса шуршали опадавшими листьями и снова покрывались листвой, и так много раз, пока не послышались шаги. Человек пришел с закатной стороны.
Тогда Кзучилбара посмотрел на него сквозь пирамиду и указал красной рукой ему в лицо.
- Выбирай, о Человек, - сказал он, - как ты хочешь отдавать дань богам? Желаешь ли ты стать жертвой крови, - тут Кзучилбара поднял нож, сверкнувший над водой, - и багроветь подобно этим листьям?
- Или же, - это обгоревшими губами вступил в разговор желтый бог Лобсель Вис в пламенеющих одеждах, - быть сожженным как этот факел? Породниться с солнцем?
Человек долго разглядывал факел и нож. Потом он поднял взгляд - и, столкнувшись с ним, боги в смятении переглянулись.
- С ума посходили, точно, - сказал Человек. - Какая жертва крови? Какое солнце? Я спать хочу. Я шел полдня. На богов поглядеть. А увидел сумасшедших. Один весь в крови по уши, другой выглядит как огарок.
Человек покрутил пальцем у виска и ушел в сторону восхода.
Лобсель Вис босой ногой затушил факел.
Кзучилбара молча провел пальцами по мокрой от крови пирамиде.
- Вернемся позже, - сказали они друг другу, - когда среди молчаливых холмов появится город.
- Лишь бы не зря, - глухо, из-под пирамиды завершил Кзучилбара.
Лобсель Вис задумчиво смотрел на город, от которого поднимался утренний туман, смешиваясь с тяжелым паром ночного дыхания спящих жителей. Вершины пирамид плыли в этом тумане, высовываясь из него, точно острые костяные ромбы на спине каймана.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу