Влад Беляев - Девятка

– Ты б на сессии лучше был таким уверенным. Не летай в облаках, а то крылья опалишь.

– Какие умные высказывания полетели.

– Если серьезно, то всякое может произойти, ты же сам понимаешь… Лучше бы нам следить за ситуацией. Если поругаемся, то мне даже уйти некуда будет.

Вдруг краем глаза Сергей заметил, как машина, стоящая у соседней колонки, медленно покатилась назад. До этого водитель вышел из нее и ушел на кассу, видимо, забыв поставить на ручник. У стоящего позади автомобиля оглушительно заработал клаксон, Сергей чуть заметно улыбнулся.

Машины соприкоснулись почти беззвучно. Перепуганный водитель – парень лет двадцати двух, – почти не останавливаясь, запрыгнул в свою и чуть отъехал вперед. Следом вылез сигналивший водитель и, осмотрев перед своей машины, принялся беспардонно крыть матом неосторожного парня.

– У него просто погнулся номер, и его от этого так прорвало? – задалась вопросом Нина, послушав разглагольствования у соседней колонки.

В конце концов, у парня, видимо, лопнуло терпение, и он поспешил вставить свое слово. В стремительном темпе словесная перепалка сменилась рукоприкладством.

– Ты не хочешь их разнять? – предложила Нина Сергею.

– Из-за того, что у этого дядьки рамка номерного знака сломалась, которую заменить стоит сто рублей и пять минут времени, покалечатся три человека? Нет, тут попкорн доставать надо… Смотри, вон, бежит разнимать.

В вялую драку вклинился сотрудник заправки. Тумаки разлетались только в самом начале, ближе к концу двое просто сцепились друг с другом, смотреть было не на что. Вскоре разнятые водители с угрюмыми лицами расселись по своим машинам, а заправщик вернулся к работе.

– Тяжело дяденьке с таким характером, наверное, – предположила Нина, когда Сергей вернулся из кассы.

– Может, он просто встал не с той ноги. Знаешь же шутку о человеке, который рано утром зашел в автобус с улыбкой, а его за это выгнали на ходу?

Нина звонко засмеялась.

– Причем здесь это? – спросила она.

– Если человек злой, его лучше не трогать.

– Кто тогда поможет ему стать добрым?

– Никто, солнце. Мне кажется, что человек по умолчанию добрый. А злость – это просто метастабильное состояние, временное возмущение в психике, которое само со временем проходит.

– Нет, это неправильно. Существуют же все время злые люди, например, ворчливые старики. И многие из них злы как раз потому, что одиноки.

– Это лишь отчасти так. Может, у этих людей к старости просто не осталось причин быть добрыми и улыбаться.

– Но если, по твоим же словам, человек по умолчанию добрый, зачем ему причины таким быть? Ты сам себе противоречишь, дурачок.

– Я имею ввиду, что такому человеку больше приглянулось быть черствым, чем добросердечным.

– Блин, да как это может понравиться – быть злым?

– Мой одногруппник Ваня постоянно ходит нахмуренный и огрызается. Он думает, что это придает ему лишнего пафоса.

– Он клоун.

Девятка покинула АЗС, музыка из магнитолы заиграла громче, солнце поднялось выше, а окна опустились еще на несколько сантиметров. Нина вполголоса подпевала, хлопая ладонями по коленям в такт перкуссии, Сергей непринужденно вел автомобиль по трассе, держась за руль одной рукой и наслаждаясь ветром в волосах.

Он купил девятку в конце прошлого лета на честно заработанные деньги. Нина была без ума от радости, ведь теперь они могли поехать хоть на край света или в кино. В начале осени они проводили в машине много времени, останавливаясь где-нибудь на набережной или на проселочной дороге у окраины: условия в общежитиях редко позволяли уединиться, зато своя машина теперь предоставляла такую возможность в любое время.

Нина время от времени покупала различные погремушки и «вонючки» в салон, Сергей же постоянно протестовал против такого рода белиберды, которая, по его мнению, только портила интерьер. Нина, улыбаясь, выслушивала его крики и причитания и почти никогда не настаивала на своем, будто ее целью было лишь позлить Сергея.

Она злила его и тогда, когда просилась за руль. Он скрепя сердце разрешал, а потом чувствовал, как внутри все сжималось от ошибок Нины, калечащих девятку. Нине чрезвычайно неинтересны были все те вещи, которые заставляли колеса крутиться, а фары – светить, и это перерастало в пренебрежение машиной, которую она, впрочем, любила, и каждый раз, когда Сергей звонко кричал "неправильно!", Нина прижимала голову к плечам и виновато повторяла "прости прости прости", а после подавала ему гаечные ключи на стоянке.