Эдуард Беспяткин - Малиновый звон

Я тут же почувствовал резкую боль в ключице. В глазах моих предательски потемнело, как будто пидорасы из горэлектросетей опять вырубили свет в нашем районе.

Я упал на колени, но сознание не потерял, услышав при этом:

– Беспяткин лишается слова до вынесения приговора.

Якин отказался от слова. Грохотов сказал, что согласен со мной, но хотел бы добавить, что ебал он все эти их обвинения в рот. Он тоже был сражен ударом средневековой дубинки промеж лопаток.

Зуабу слова вообще не дали. Зато пригласили свидетеля. И этой сволочью оказался снабженец Тухленко. А впрочем, кто ещё тут мог быть свидетелем?

Свидетель поливал нас отменным поносом клеветы и правды. Лев Толстой злорадно щерился и уже с открытым бесовским торжеством глядел на меня. Клиент в парике и плаще мутно смотрел перед собой и продолжал свои жевательные движения. Монстр громко щелкал костяшками корявых пальцев. Горбатые уроды шевелились вокруг нас, как змеи. А накачанные стражники были неподвижны и их лица не выражали ничего – ну, в смысле, ничего хорошего, разумеется.

Чистилище, ёб вашу мать! Судьи, блядь! Решаете нашу участь! Мы видим вашу силу, но вы не знаете нашу. А Тухленко, мразь, ещё своё получит, если мы останемся в живых. Хотя, блядь, в каких живых? В это ебучее помещение живые не попадают. Хотя хуй его знает, кто сюда вообще попадает и зачем.

Так думал я, пока нас равняли, как и было сказано, с говном. И ещё я думал, где бы достать выпить и есть ли здесь вообще спиртное? Глянув на Якина, я понял, что он думает о том же. Блядь, как хочется водки! Полцарства за поллитру!

В это время на сцене произошло некое движение. Сатана и трое остальных резко встали и последний произнес:

– Четверка удаляется на совещание.

Они неторопливо, гуськом, вышли из зала. Наступило мучительное ожидание.

– Ты всё ещё думаешь, что это галлюцинации? – прошептал я Якину.

– Нет, это реальность. Не могу объяснить почему, но это реальность. Самая кошмарная в моей жизни, – ответил тот.

– А этот снабженец, в рот его, сука, крыса… – встрял Грохотов и показал кулак бледному Тухленко, окруженному противными горбунами. Тот был похож на взъерошенного попугая в период спаривания.

– Не волноваться, люди! – вдруг громко сказал негр, за что получил по спине дубинкой.

Я почему-то успокоился. Что-то во мне вдруг заговорило – всё будет хорошо или, во всяком случае, относительно неплохо.

В это время ебучая четвёрка, взошла на кафедру, и Сатана провозгласил:

– Я передаю слово представителю светлой стороны – Иоанну Крестителю.

Гражданин в парике подошёл к краю сцены и неожиданно приятным баритоном произнес:

– Мне, как помощнику Господа в делах «верховного суда», доверено огласить приговор, вынесенный на закрытом совещании. Итак. За нарушение общественного порядка в общественном же месте, за деморализацию населения, за сквернословие и пьянство, «верховный суд» в лице инквизиторской четверки постановил: человеков Беспяткина, Якина, Грохотова и Тхото приговорить к исправительным работам на постройке бараков для грешников в шестом отделении Ада на неопределённый срок, без конфискации имущества. Занести всю информацию в базу данных райской канцелярии (копию в Ад). Заключить вышеупомянутых граждан под стражу в зале суда и передать их в распоряжение главного демона адской администрации Дрочио (при этих словах рогатый монстр кровожадно ухмыльнулся). А также, по настоятельной просьбе уважаемого графа Льва Толстого, назначить гражданина Тухленко ответственным за снабжение стройматериалами упомянутого строительства (снабженец упал в обморок и на этот раз, кровожадно ухмыльнулся Грохотов). Приговор привести в исполнение немедленно.

Сразу же всё пришло в движение. Нас окружили горбуны и вновь прибывшие стражники с огромными палашами. Помогая себе этими инструментами, они повели нас прочь из зала. При этом я смотрел на Льва Толстого, а он на меня.

– Тварь, – шёпотом про себя думал я.

Что думал граф, мне не известно. Но его глаза светились утолённой местью и ещё чем-то, для меня очень неприятным.

А нас уже грузили в какой то широченный лифт, исписанный неприличными словами на разных языках. Потом лифт, скрипя и дёргаясь, стал опускаться куда-то в ебеня, долго и обречённо. Наш негр с неподдельным любопытством рассматривал лифт, как будто задумал совершить побег в ближайшем будущем.