Саша Ино - Рыбы

Две рыбы минуют друг друга, поднимая едва уловимые вихри хвостатых течений. А потом ускользают в разных направлениях и исчезают навсегда в преломлённых линзой воды потусторонних мирах. Каждая в своем.

Сидя на берегу моря, невольно становишься свидетелем морских истин и слушаешь изобличительный шепот прибоя. Выброшенные волнами рыбы слишком быстро перестают дергаться и дышать. Разорванные воздухом жабры больше не трепещут остатками жизни.

Я беру песок и пересыпаю из руки в руку. Множество крупиц потоками уходят сквозь пальцы. Глаза слезятся от рези, рожденной жаром раскалённого берега. Ты сидишь рядом и тянешь шампанское из горла, хотя мы подрезали два бокала в прибрежном магазине. Они тебе не нужны и валяются засыпанные песком, лишь круглыми краями пылая под беспощадным солнцем.

Я поворачиваю голову и с интересом рассматриваю тебя. Мокрые скрученные волосы, которые мне всегда напоминали лапшу «Доширак», свисают белой пушистой паклей. Не слишком эстетично, но тебя не портит. Ведь твои серые глаза отражают море. Мне этого достаточно. Ты смеешься, то ли кокетливо, то ли смущенно ведя плечом. А я понимаю, что от таких женщин, как ты, стоит держаться как можно дальше. И при встрече бежать. Без оглядки и сожаления. Способные вселять мужчинам веру в любые сумасшествия и губительные глупости, вы испепеляете дотла. Сродни сегодняшнему солнцу. Но почему-то я не обращаюсь в бегство. Напротив — прикасаюсь к тебе, стирая большим пальцем блестящие струи шампанского, пересекающие подбородок от уголков губ.

Ты не позволяешь опьянеть от тактильного контакта, вскакиваешь и танцующей походкой лавируешь между трупов рыб. Короткий топ делит тебя на бело-синие полосы, частично сливая с морем. Ты срываешь его и откидываешь в сторону. Взгляд невольно приковывает маленькая упругая грудь с крупными ягодами сосков. Машинально облизываю сухие и соленые губы. А ты угадываешь мои желания, качаешь плечами и дразнишь. Потом подцепляешь носком длинных, с хорошо очерченными сухожилиями, ног пенную волну и поднимаешь брызги. Смеешься, продолжаешь игриво топтать воду, сталкивая с идеальным высоким подъемом ступней. Ты кружишься, и я замечаю опознавательный знак на круглой ягодице — родинка-мушка чернеет пикантным островком на блестящей, орошенной пенными брызгами коже. Манишь к себе, а я просто вытягиваю руку вперед и сжимаю кулак. Теперь ты иллюзорно зажата в нем, как возлюбленная Кинг-Конга в допотопном американском фильме. Но даже из такого плена умудряешься ускользнуть — плюхаешься в воду и барахтаешься на мели с глупой улыбкой. Она не портит тебя, в отличие от многих. Нет, придает шарм.

Я откидываюсь на песок и скрещиваю руки за головой. Мне нечего тебе ответить на призывы — с детства не люблю воду, хоть и родился в марте. Просто смотрю на давящее дырявое облаками небо. Сегодня оно концентрированно-синее, и я пью эту синеву, пока глаза не устают. Слишком ярко. И даже если бы рыбы, выброшенные морем на раскаленный песок, могли говорить — ха! они бы все равно молчали.