Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова)

У нее действительно два конца.

Этим утром я прихожу на работу, — а между зданием и стоянкой полицейское заграждение, полиция стоит у главного входа и берет показания с моих коллег. Со всех, кто проходит мимо.

Я даже не вышел из автобуса.

Я — Холодный Пот Джека.

Из автобуса мне видно, что окна во всю стену третьего этажа в моем офисе выбиты взрывом, и внутри пожарник в грязном желтом комбинезоне колотит по обгоревшей панели подвесного потолка. Тлеющий стол высовывается из окна, — его подталкивают двое пожарных, — потом наклоняется, быстро пролетает три этажа до тротуара, и приземляется скорее с толчком, чем со звуком.

Разваливается и продолжает дымиться.

Я — Пустота в Желудке Джека.

Это мой стол.

Я знаю, что мой босс мертв.

Три способа изготовить напалм. Я знаю, что Тайлер собирался убить моего босса. В тот момент, когда я учуял запах бензина на своих ладонях, когда я сказал, что хочу уйти с работы, — я дал ему разрешение. Будь как дома.

Убей моего босса.

О, Тайлер.

Я знаю, что взорвался компьютер.

Я знаю это, поскольку это известно Тайлеру.

Мне нет до этого дела, но можно при помощи ювелирной дрели просверлить дырочку сверху компьютерного монитора. Все обезьяны-космонавты знают это. Я печатал записки Тайлера. Это новая модификация бомбы-лампочки, когда в стекле сверлишь отверстие и наполняешь лампочку бензином. Замазываешь дырочку воском или силиконом, потом вкручиваешь лампочку в патрон, — и пусть кто-нибудь войдет и попробует щелкнуть выключателем.

Трубка монитора вмещает гораздо больше бензина, чем лампочка.

Это катодно-лучевая трубка, КЛТ, — либо нужно сначала снять с нее пластмассовый кожух монитора, — это достаточно просто, — либо можно работать через вентиляционные щели на верхней его части.

Первым делом нужно отключить монитор от электросети и компьютера.

Это так же точно сработает и с телевизором.

Помните — если проскочит искра, — даже от статического разряда на ковре, — вы мертвы. С воплями погибаете в огне, сгорев заживо.

В катодно-лучевой трубке может сохраняться до 300 вольт остаточного напряжения, поэтому сначала разрядите основной блок питания при помощи тяжелой отвертки. Если кто-то умер на этой стадии — значит, он пользовался неизолированной отверткой.

Внутри катодно-лучевой трубки вакуум, поэтому, когда ее просверлишь, трубка наберет воздух, — как будто вздохнет с легким присвистом.

Расширяешь дырочку сверлом побольше, потом еще побольше, пока можно будет продеть в нее резиновую трубочку. Потом закачиваешь в трубку взрывчатку на свой вкус. Хорош напалм домашнего производства. Бензин, смесь бензина с замороженным апельсиновым соком, или кошачьим калом.

Хорошая праздничная хлопушка получается из смеси марганцовокислого калия и сахарной пудры. Тут идея в том, чтобы смешать один ингредиент, который сгорает очень быстро, с другим, который выделит достаточно кислорода для этого процесса горения. Тогда процесс настолько ускоряется, что становится взрывом.

Пероксид бария с цинковой пылью.

Аммиачная селитра с алюминиевой пудрой.

Новейшая кухня анархии.

Нитрат бария под серным соусом, приправленный активированным углем. Эта простейшая пороховая смесь — к вашему столу.

Приятного аппетита.

Набиваешь этим монитор компьютера до краев, и, когда кто-нибудь включит питание, — пять-шесть фунтов такого пороха взорвутся ему в лицо.

Беда в том, что мне вроде бы нравился мой босс.

Если ты мужчина, христианин и живешь в Америке, — твой отец для тебя прототип Господа Бога. И иногда находишь себе отца в своей карьере.

Правда, Тайлеру не нравился мой босс.

Полиция будет разыскивать меня. Я был последним, кто покинул здание вечером в последнюю пятницу. Я проснулся за столом, на столешнице собралось пятно от моего дыхания, и Тайлер позвонил по телефону, сказав мне:

— Выходи. У нас машина.

«У нас Кадиллак».

Мои руки все еще были в бензине.

Механик бойцовского клуба спросил — что бы я хотел сделать, прежде чем умру?

Я хотел уйти с работы. Я дал Тайлеру разрешение. Будь как дома. Убей моего босса.

От своего взорванного офиса я добрался на автобусе до гравия разворотной площадки на конечной остановке линии.

Здесь поток городских построек истощается, уступая место стоянкам и вспаханным полям. Водитель достает завтрак в пакете и термос, смотрит на меня в зеркало заднего обзора.

Я пытаюсь сообразить, куда мне направиться, чтобы меня не искала полиция. С места в хвосте автобуса мне видно около двадцати человек, сидящих между мной и водителем. Я насчитал двадцать затылков.