Терри Сазерн - Кэнди

— Ага, — сказала она и сгребла последние кусочки угля в начатую кучку.

— Ты хорошо поработала, — сказал мужчина.

— Спасибо, — Кэнди отряхнула руки. Она была очень довольна своей работой и сознанием исполненного долга. — Да уж, после такой работы надо как следует перекусить.

Мужчина убрал книжку в карман.

— А мне вот совсем есть не хочется, — сказал он, поднимаясь со стула. — Но мы все равно пойдем.

— Да, — согласно кивнула Кэнди. — Только… а как же уголь? — она указала глазами на кучку угля, который она «добыла».

— Да, его надо забрать. Вот… — он достал носовой платок и расстелил его на полу шахты, так чтобы Кэнди сгребла на него свой уголь. Она завязала платок в узелок и попыталась пристроить его за плечом, но так было совсем неудобно, и она убрала узелок в карман. Они пошли к лифту.

По дороге мужчина принялся напевать гимн «Молодых и трудолюбивых», и Кэнди стала тихонько ему подпевать. Это, похоже, вывело его из задумчивости.

— Прошу прощения, — сказал он, — я даже не понял, что пою эту песню. На самом деле, она мне не нравится. По крайней мере, сейчас мне не хочется ее слушать. Надеюсь, ты понимаешь.

— Да, конечно, — сказала Кэнди. Она немного смутилась, но ничего неприятного в этом не было.

Они достаточно быстро дошли до лифта, если учесть расстояние.

— Я запущу машину, — сказал мужчина. Это было первое, что он сказал после того, как раскритиковал песню «Молодых и трудолюбивых» почти милю назад. Он внимательно изучил кнопки и нажал на самую верхнюю, УРОВЕНЬ ЗЕМЛИ.

Лифт поехал наверх.

— Замечательно, — сказал мужчина. — Мы едем вверх. Вверх, вверх, вверх!

Кэнди показалось, что настроение у него резко понравилось, и она решилась задать вопрос.

— Мистер Аспай написал вам обо мне? — она как-то даже не сообразила, что за такое короткое время никакое письмо просто не успело бы дойти сюда из Нью-Йорка.

Мужчина молча смотрел на нее. Потом он сказал:

— Мы с мистером Аспаем общаемся телепатически. Он сообщил мне, что ты приедешь. Да. И что ты очень продвинута в плане духовном.

— Ой, — Кэнди даже смутилась, — он так сказал?

— Ему даже не за чем было об этом говорить… ты ведь пришла сюда в поисках истины, правильно?

— Ну… — Кэнди на секунду замялась и быстро добавила: — Да.

— Ты пришла, куда нужно. Мы начнем сразу же, не откладывая. Прямо сегодня.

Внимание этого человека, в котором он до сих пор ей отказывал, было для Кэнди как теплая ванна с ароматной пеной.

— Я… я даже не знаю, что сказать…

— Тому, кто знает, нет нужды говорить; кто говорит, тот не знает.

— Да, мистер Аспай тоже так говорит! — воскликнула Кэнди с восторгом. Она всегда испытывала восторг, когда что-то знала и могла показать свои знания.

— Это он от меня перенял, — сказал мужчина. — Он мой секретарь.

Он сказал это просто, безо всякой рисовки. Как ребенок — без самодовольства, но и без ложной скромности. Но сам факт произвел впечатление на Кэнди — даже на фоне всех впечатляющих событий прошедшего дня, ее знакомства с мистером Аспаем, и, конечно же, с Дереком, — и ее сердце вновь преисполнилось тихой радости.

Кэнди и великий Гриндл сидели в палатке для отдыха и беседовали за чашкой горячего шоколада: он сидел за столом для настольного тенниса, а она — на полу, у его ног.

— Ты сейчас на какой стадии духовного продвижения? — спросил он у девочки.

— Господи, я не знаю, — пролепетала она.

— Нет, сердце знает, — авторитетно заявил он. — Сердце знает.

— Наверное, я на самой начальной стадии, — честно призналась Кэнди.

— Путь к мистическому просветлению делится на шесть этапов, — сказал великий Гриндл. — И в любой момент времени ты находишься на одном из них. Первый этап такой: прочитать много книг по самым разным религиям и философиям, послушать лекции мастеров по различным доктринам — и серьезно опробовать некоторые доктрины в применении к себе.

— И это только первый этап? — Кэнди с трудом в это верилось.

— Да. Видишь ли, путь к просветлению долог и труден — многие на него вступают, но лишь единицы проходят его до конца.

— А второй этап?

— Второй этап: выбрать одну доктрину из многих, отринув все остальные — как орел, нападая на стадо овец, уносит только одну.

— Ой.

— Вот тогда-то и начинаются настоящие трудности. Третий этап: оставаться смиренным и скромным, и ни в коем случае не показывать непосвященным свою значительность и принадлежность к великим тайнам — но за внешней ничтожностью и смирением твой разум должен как бы воспарить над людской суетой и тщеславием.