Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди

— И с пивными банками, — съехидничал Друг. — На самом деле у него и с собаками не получается нормальных отношений. Слишком он, бедолага, мучается своей виной перед нами. Это разрушило его жизнь. Каждый раз, когда он с кем-то сближается — бац! Человек превращается в собаку. Свихнешься от таааааакой жизни!

— Бедолага! И мы бедолаги! — воскликнул Митч.

Казалось, он совсем обессилел, и со стоном уронил голову на лапы.

Наступила тишина, и я стала так и так вертеть в мыслях его рассказ. Историю Терри я не хотела принимать как возможную — и все же в глубине души я знала, что она не выдумка.

— А кто-нибудь вернул себе человеческий облик? — спросила я.

Я видела, как Друг посмотрел на Митча, и тот пожал плечами.

— Кто знает, — ответил Друг. Но его перебил Митч:

— Наверно, да. Если Терри умеет превращать людей в собак, то почему бы ему не превращать собак в людей?

— Кто знает, возможно это или невозможно? — прорычал Друг. — Кто знает, сколько младенцев рождается с умением творить подобные чудеса? Тебе надо решить, чего ты сама хочешь. — Он сел и внимательно посмотрел на меня. — Знаешь, что было самым лучшим в моей жизни? Вот это. Собачья жизнь. У нее лучше запах, лучше вкус, какое чувство ни возьми, всё лучше. И дурацкий человеческий разум не мешает жить. У собаки дни короче, зато каждое мгновение как целая жизнь. У тебя еще не прошел шок, подожди пару недель — сама поймешь. Ты думаешь, будто то, что с тобой случилось, ужасно, что теперь ты уродина и не сможешь наслаждаться жизнью. Всё не так. На самом деле это чудо. Ты теперь лучше, чем была прежде. Ты прекрасна и удивительна — правда-правда, все собаки прекрасны. Послушайся моего совета. Не переживай, что перестала быть человеком. Ты гораздо лучше такая, как есть. Я не верила своим ушам.

— Тебе нравится быть псом?

Неужели кому-то больше нравится быть зверем, чем человеком. Но Друг утвердительно кивнул в ответ.

— Поверь мне, — сказал он.

Я вопросительно посмотрела на Митча, и он, поймав мой взгляд, сначала посмотрел на Друга, а потом покачал головой.

— У меня не получается забыть прежнюю жизнь, — сказал он. — Вот бы избавиться от прошлого, тогда я мог бы жить счастливо. Атак не могу. У меня были жена и две прелестные крохи. Предел моих желаний. У собаки не может быть семьи, такой семьи быть не может. Заделал щенков и бежишь дальше. Да и карьера тоже. Какая может быть карьера у пса? А у меня была отличная работа. Я работал учителем, заведовал отделением. Меня уважали.

На этих словах Друг тихонько зарычал.

— Теперь понимаешь? Он был учителем и сейчас остается им — все еще думает, можно-сделать-лучше, должен-работать-больше, должен сделать то, должен сделать это, и прочее дерьмо. Ты, Митч, не достоин быть собакой, тебе следовало тащить крест человека, зря тебя превратили. Ведь теперь тебе не о чем сокрушаться, а ты все за свое. Дууурак!

— У меня так много всего было! Вот меня и мучает, что это? никуда не делось, только мне недоступно. Каждый день я вижу жену и наших детей. Я все еще люблю их. Детей я когда-то водил в школу и из школы, чтобы научить их правильно выбирать дорогу. И коллеги на работе — они обычно обращались ко мне за советом, да будет тебе известно. А теперь они недосягаемы для меня. У тебя, Друг, все было иначе. Ты ничего не потерял.

— Я ничего не потерял, потому что не хотел что-нибудь иметь, а не потому что не мог ничего иметь, — возразил Друг, все время искоса следивший затем,

чью сторону я приму. Ясно было, что он был бы не прочь, если бы я осталась с ними.

Но я уже приняла решение.

— У меня тоже могла бы быть работа, да и положение тоже, тебе ли этого не знать? — продолжал Друг. — Только зачем? Мне ведь никогда не нравилось быть человеком. Я хочу сказать, меня, знаешь ли, никто не спрашивал. Мне не позволили выбрать — хочешь не хочешь, будь человеком. А я знал, да будет тебе известно, что создан не для этого. Что-то во мне было не так. Я был похож на тех людей, которым как будто дали не то тело, вот только в моем случае дело было не в поле, а в отвращении к человеческому роду. Я не трансвестит, а трансродит. Для меня быть заключенным в человеческую оболочку означало быть в тюремной камере. Просыпаешься утром, делаешь, что положено, и все время странное чувство — неужели это я? Неужели это мне навсегда? Дряблое тело, унылый нос. Ужас-ужас-ужас. Работа-жена-дети-смерть. И это если повезет! То есть люди именно этого ждут от жизни! А если не повезет, то пьянство, наркотики, смерть. И всем наплевать! Вам понятно? Понятно, что я хочу сказать?