Вскоре после того как Пит начал здесь работать,двое случайных прохожих попытались устроить в пабе потасовку. Все закончилось благополучно, но Пит решил, что, поскольку от Рэя толку мало, на случай непредвиденных ситуаций нужно позаботиться о средствах защиты. С тех пор у него за стойкой лежит увесистый кусок водопроводной трубы, найденный в подвале.– Полезная штуковина, – одобрил один из завсегдатаев. – Но по башке лучше не бей – укокошишь в два счета. Меть по хребту, коленным чашечкам или между ног. – Чувствовалось, что он говорит со знанием делаСам Пит от этого отнюдь не в восторге. По натуре он из тех, кого называют «душа-человек». Мы познакомились года четыре назад. Он доставлял к нам в офис питьевую воду. Как-то раз мы разговорились о футболе и сразу нашли общий язык. Едва ли ему светит место в совете директоров, но сообразительности ему не занимать. Смышленый от природы, он способен ровно за пять минут освоить любую работу или очаровать кого угодно, оставив его затем без штанов, часто в буквальном смысле слова. Не последнюю роль в этом играет его внешность: ему двадцать шесть, он высокого роста и может есть сколько вздумается, не заботясь о фигуре. Пока я не встретил Керсти – а произошло это, кстати, благодаря тому, что женщины к Питу так и льнут, – я всегда был не прочь выпить в его компании. Теперь, когда у Пита есть лишний билет на футбол, мы почти всегда встречаемся в «Митр». Сегодня здесь довольно тихо. Рэй на другом конце стойки смаковал, по словам Пита, восемнадцатую порцию спиртного за вечер. Пит пытался его урезонить и втолковать, что с потерей ноги резервы его организма несколько истощились, но Рэй и ухом не повел. Он привык, что никто не упускает случая пройтись по поводу его увечья. Пит налил мне кружку «Гиннесса», и я рассказал ему о том, что произошло в судьбоносный вечер. Наблюдая, как вытянулось его лицо, выразив смесь изумления и недоумения, я увидел себя глазами Керсти. Мне с трудом удалось убедить его, что это не шутка. Пит тихонько вздохнул (эту манеру он усвоил, став барменом) и изрек:– Черт! Немного неожиданный поворот.– Ты чрезвычайно метко заметил, Пит. Поворот и впрямь неожиданный. Но мне нужно что-то делать, и я предпочел бы услышать нечто более конструктивное.– Ну ладно, более идиотской идеи я в жизни не слышал. Кто такая Керсти, чтобы ставить тебе условия? Хочет она за тебя замуж или нет? Если она считает, что вправе устраивать тебе такие заморочки, пусть засунет свои баллы знаешь куда... Что она о себе возомнила?!– Ты полагаешь, это звучит конструктивно, Пит?– Сам попросил. – Он снова задумался и следующую порцию своих соображений преподнес в виде вопроса: – А ты не передумал жениться? После такого можно и дрогнуть.Настал мой черед призадуматься.– Конечно, она меня ошарашила. Я так ждал этого вечера, и на тебе. Но я все равно ее люблю. И жениться не передумал.– Значит, всё просто, – сказал Пит. – Ты должен заработать эти чертовы баллы.Я понимал, что он прав. И дело было не только в его словах. Я проникся этой мыслью, увидев, как он флиртует с двумя девушками, которые заглянули в паб некоторое время спустя. Пока мне не исполнилось тридцать, я вел себя точно так же и с удовольствием болтал с девчонками, которые увивались вокруг меня. Потом я встретил Керсти и начал понимать, что с годами приоритеты меняются. И не потому, что ты стремишься измениться или осуждаешь себя за то, что делал в двадцать. Просто рано или поздно такая жизнь приедается.К Питу это пока не относится. Успех у женщин еще будоражит ему кровь и льстит его самолюбию. Ведь если посмотреть правде в глаза, расхожее представление о том, что мужчиной движет исключительно либидо, не более чем миф. На самом деле куда важнее для нас самолюбие. Достичь оргазма можно и без помощи женщины, не покупая вина, шоколадок и билетов в кино. На первом месте не физическая, а личностная потребность. Если вы ровесник Пита и две симпатичные девушки заливаются смехом от ваших шуток, ваше эго наверху блаженства. Настоящий массажный кабинет для самолюбия.Прежде я обязательно присоединился бы к их веселой болтовне, но теперь ограничился тем, что с теплым чувством наблюдал за своим другом со стороны. Мне словно показывали кино о моем прошлом. Пит поддразнивал девушек, те, отбрасывая назад пряди волос, кокетничали с ним, но у меня все это было позади. Так подсказывал мне голос сердца. Моему сердцу нужна была только Керсти.А значит, мне нужны были баллы.Наконец план был продуман до мелочей, и мне осталось получить инструкции.Усадив меня на диван, Керсти поставила передо мной чашку чаю и нежно поцеловала меня в макушку. Сама она, тоже с чаем, расположилась в кресле напротив. Мне показалось, что она хотела придать обстановке немного официальный оттенок, подчеркнув тем самым важность происходящего.– Итак, милый, – сказала она, – вот как все это будет. – Ее улыбка, как всегда нежная и приветливая, находилась в странном противоречии с ее словами, словно родная мать приговаривала вас к каторжным работам. – С завтрашнего дня я начну оценивать твое поведение в баллах. Я буду определять, соответствует ли оно поведению мужчины, за которого я хочу выйти замуж. За то, что мне по душе, ты будешь получать баллы, а если мне что-то не понравится – будешь терять их. – Она продолжала улыбаться, и выглядело это дико. – План рассчитан на двенадцать недель. Если к концу срока ты наберешь тысячу баллов, я с радостью стану твоей женой.Диссонанс достиг апогея. Мое сердце заколотилось от радости, когда Керсти произнесла «твоей женой», но я быстро пришел в себя, вспомнив начало фразы. В смятении я думал только о том, как набрать эти баллы.– Тысяча? – спросил я. – Много это или мало? Как заработать, скажем, пять баллов? Или лишиться десяти? Сколько это по курсу к евро, Керсти?Ее улыбка стала еще более лучезарной и еще более неуместной.– Мы обсуждали этот вопрос, – сказала она, напоминая мне, что к разработке или, по крайней мере, к уточнению плана приложили руку ее подруги. Эта мысль была мне неприятна. Я чувствовал, что численное превосходство не на моей стороне. – Чтобы ты представлял, как идут дела, еженедельно в воскресенье вечером я буду сообщать тебе промежуточную сумму баллов. Проанализируй то, что ты сделал за неделю, и поймешь, сколько стоит один балл.– Нельзя ли привести парочку примеров?– Прости, Сэм, это невозможно.– Почему? – Я почувствовал легкую обиду.– Если я скажу тебе, что какой-то поступок оценивается, допустим, в пятьдесят баллов, ты будешь повторять его вновь и вновь. И наоборот, если ты узнаешь, что другой поступок стоит всего два балла, ты не станешь тратить на него время и бросишь все силы на то, что ценится выше.Я понимал, что она имеет в виду.– Значит, промежуточный итог каждую неделю и ничего больше?– Боюсь, что так. Но я уверена, ты с этим справишься. Ты же умница, Сэм. И за это я тоже тебя люблю. – Она подтрунивала надо мной, это было ясно. – Есть еще вопросы?– Остался лишь тот, что я задал тебе в пятницу. И посмотри,* до чего он меня довел.– Значит, тема закрыта. – Она уселась рядом и прижалась ко мне. – Знаешь что, давай-каотметим твой последний вечер без баллов и закажем ужин на дом! Чего бы ты хотел?Я хотел бы, чтобы для меня это был не последний вечер без баллов. Я хотел бы услышать: «Да, Сэм, я с радостью выйду за тебя». Я хотел бы обсуждать предстоящую свадьбу и размышлять о том, где провести медовый месяц.– Может, пиццу? – спросил я.Спустя час мы лежали, обнявшись, на диване, доедая пиццу-ассорти с сыром. Рядом стояла полупустая бутылка «Риохи». Керсти поцеловала меня в шею, а потом очень тихо, шепотом, который был не громче дыхания, прошелестела мне в самое ухо:– Надеюсь, Сэм, ты понимаешь, что к некоторым вещам баллы не имеют ни малейшего отношения?Наши губы встретились. Мне было немного досадно, что то, чем мы занимались в ту ночь, не оценивалось в баллах, иначе счет мигом перевалил бы за тысячу.
Читать дальше
