Марк Гиршин - Дневник простака. Случай в гостинице на 44-й улице

version="1.0" encoding="utf-8"?> prose_contemporary Марк Гиршин Дневник простака. Случай в гостинице на 44-й улице

Марк Гиршин родился и вырос в Одессе. Рукописи его произведений кочевали по редакциям советских журналов и издательств, но впервые опубликоваться ему удалось только после отъезда на Запад в 1974 году. Недавно в Нью-Йорке вышел его роман «Брайтон Бич». Главная тема нового романа — врастание русского эмигранта в американскую жизнь, попытки самоутвердиться в водовороте современного Нью-Йорка.

Предисловие Сергея Довлатова.

1.0 — создание файла

1.1 — spell-checking

Третья волна эмиграции еще не породила своего объективного и яркого бытописателя. Может быть, еще не пришло время крупных полотен, тем более, что осмысление жизненной реальности, да еще такой неоднородной, сложной и парадоксальной, требует значительного срока. Время вооружает художника совершенным оптическим прибором: большое он различает до подробностей, а в малом обнаруживает исторические черты.

Третья волна эмиграции еще не обогатила мировую литературу шедеврами, достойными русского классического наследия, хотя сама по себе тема «Российские эмигранты на западе», «Мы и Америка» или в конечном счете — тема «Обретение свободы» — таит в себе массу психологических, философских, бытовых и даже лингвистических возможностей.

Шедевры еще не написаны, хотя попытки отобразить картину эмигрантского бытия делались неоднократно.

Опыт Эдуарда Лимонова можно считать неудачным хотя бы потому, что предметом исследования в его романе «Это я, Эдичка!» (независимо от качественных показателей) становится индивидуальное сознание, болезненно надломленное сугубо личной драмой. Лимонов и не претендует на обобщение, рисуя исключительную (в негативном смысле) личность — морально разложившегося анархиста и эгоцентрика.

Рассказы на эмигрантские темы, написанные Аркадием Львовым, подчинены более общим задачам, но в силу своего объема дают нам лишь фрагментарную картину эмиграции. Разрабатывать эти темы в более крупных масштабах талантливый прозаик Аркадий Львов еще не пытался.

Нечто подобное можно сказать о даровитых рассказчиках Зиновии Зинике и Анатолии Милославском, которые так же, как Аркадий Львов, все еще лишь находятся на подступах к значительным литературным формам.

Остальные прозаики, в том числе и такие известные, как Аксенов, Зиновьев, Синявский, Войнович — либо все еще строят свои произведения на советском материале, реализуя давние замыслы, либо экспериментируют в области приемов, далеких от классического реализма, то есть решают, в основном, эстетические задачи.

Исключением из всего вышесказанного представляется мне короткий роман Марка Гиршина «Дневник простака».

Марк Гиршин родился и вырос в Одессе, рукописи его произведений долгие годы кочевали по редакциям советских журналов и издательств, но напечататься впервые ему удалось лишь после отъезда на запад в 1974 году. В рецензии на одну из публикаций Гиршина Марк Поповский писал:

«Гиршин учил детей истории и двадцать лет писал книги, которые не могли быть изданы в СССР… Теперь русскоязычный читатель сможет убедиться: в эмиграции родился серьезный писатель…»

Следует добавить, что рассказы Марка Гиршина переведены на английский язык и печатались в западных журналах, в том числе и таких влиятельных, как «Мидстрим».

Название романа Гиршина «Дневник простака» точно, мне кажется, выражает содержание книги. Перед нами дневниковые записи недавнего эмигранта, перенесенного волею судьбы из тоталитарной зоны в капиталистические джунгли Нью-Йорка.

Герой романа продолжает собою галерею так называемых «маленьких людей», начатую Башмачкиным из гоголевской «Шинели» и продолженную во многих классических образцах российской (да и западной) литературы.

Автор даже не сообщает нам фамилии героя, мы лишь знаем, что окружающие называют его Алик, а сам он, то и дело обращаясь к себе в ироническом тоне, произносит: «Дожил, Александр Батькович…» Автора, видимо, занимает не столько характер героя, не столько исповедь его, сколько положение героя в окружающем мире, в центре пересечения могучих силовых линий добра и зла.

Герой романа оказывается не просто в другой стране, и даже не просто в другом социальном измерении, но — на другой планете, где он настойчиво ищет свое место, будучи отягощен грузом тоталитарного менталитета, неизбежно сохраняя психологическую, нравственную и культурную инерцию советского бытия. Герой обрел свободу, но для того, чтобы самоутвердиться в новом для него мире, этого ощущения явно недостаточно. Герою необходимо заключить себя в систему более или менее привычных социальных отношений, применить себя на новом и почти неведомом поприще, найти опору в каких-то знакомых ему ценностях и идеалах.