Шарль Эксбрайя - Ловушка для простака

За те тридцать два года, что он исполнял суровые обязанности главного судьи (предварительно пройдя все ступени чиновничьей карьеры), Арнольд Оскар так и не утратил веры в благородство возложенной на него миссии. Всякий раз, тщательно закрывая за собой дверь красивого особняка на Левен-штрассе, прежде чем отправиться во Дворец правосудия вести судебное заседание, Оскар проникался ощущением, что олицетворяет сам Закон и никто не посмеет нанести последнему ущерб, пока он, Арнольд Оскар, занимает свой пост. В отличие от коллег, вечно жаждавших выставить напоказ свое процветание и возбудить зависть, главный судья всегда шел во Дворец пешком: пусть как можно больше сограждан убедятся, что в лице этого ухоженного, крепкого шестидесятилетнего господина их родной Люцерн имеет надежного защитника, который не потерпит, чтобы кто-то безнаказанно нарушал их покой. Арнольду Оскару нравилось чувствовать всеобщее уважение, по его мнению, вполне заслуженное, но больше всего он любил краткий промежуток между тем моментом, когда он, облаченный в судейскую мантию и предшествуемый стражем, появлялся в зале заседаний, и минутой, когда, опустившись в кресло, небрежным движением руки освобождал присутствующих от напряженного ожидания. Эти мгновения вознаграждали главного судью за долгие годы учения и юность, проведенную за книгами, ибо Оскар с младых ногтей решил посвятить жизнь защите Правосудия. Ненадолго замерев на пороге и вынуждая тем самым ассистентов и присяжных топтаться у него за спиной, Арнольд Оскар озирал привычную обстановку: почтительно поднявшуюся толпу, заместителя прокурора, толстяка Макса Мартина в пурпурной мантии, от цвета которой его лицо казалось еще краснее обычного, адвоката защиты (в данном случае – молодого Леопольда Ремпье, защитника по назначению, – Оскар дружески улыбнулся ему, поскольку Леопольд был сыном Карло Ремпье – одного из богатейших людей Люцерна и его однокашника). Заметил он также старого секретаря суда Эрнста Нубера, уже завершавшего свою карьеру, и несколько завсегдатаев едва ли не всех крупных процессов. И лишь на обвиняемого судья практически не обратил внимания: во-первых, они уже познакомились во время следствия, а во-вторых, ответчики, как правило, очень плохо играют свою роль. Меж тем Арнольд Оскар, воспринимая заседание суда как своего рода ритуальную церемонию, хотел, чтобы обвиняемый всегда держался с достоинством, не уступая партнерам по великой игре с гражданской жизнью и смертью, каждым этапом коей главный судья управлял с мастерством и тщанием балетмейстера. Увы, чаще всего мужчина или женщина, сидевшие на скамье подсудимых в окружении жандармов, вели себя самым жалким образом. Похоже, и на этот раз Оскара ждет разочарование, ибо обвиняемый Людовик Сенталло еще на допросах избрал самую нелепую систему защиты, наиглупейшим образом отрицая очевидные факты и выдумав в свое оправдание такую невероятную историю, что ни один из присяжных в нее не поверит. Арнольд Оскар жалел молодого Ремпье, которому не удастся блеснуть на процессе, ибо результат ясен заранее.

Председательствующий занял кресло с гербом города Люцерна, и зал оживился. Пока вызывали присяжных, записывали тех, кто изъявил согласие принять участие в процессе, и тех, кто взял самоотвод, в зал тихонько проскользнул гражданский обвинитель Эжен Хюг. Как всегда опоздав, он слегка поклонился Арнольду Оскару, но тот сделал вид, будто не замечает мэтра Хюга – недостаток почтения к закону он считал личным оскорблением. Нарочно избегая взгляда гражданского обвинителя, старавшегося привлечь его внимание, Оскар посмотрел на обвиняемого, Людовика Сенталло, приятного на вид парня лет тридцати с небольшим, высокого роста, крепкого сложения и, по слухам, обладавшего невероятной физической силой. Глядя в его по-детски наивные глаза, было трудно поверить, что это опасный преступник. Во время следствия Сенталло выказывал поистине ребяческое упрямство – так малыш, пойманный на какой-нибудь шалости, изо всех сил Отрицает очевидный факт, боясь заслуженного наказания. Сейчас он сидел, опустив голову, словно загодя смирился с приговором. Арнольд Оскар пожал плечами: ничего интересного на заседании явно не произойдет, и он правильно сделал, отсоветовав жене идти в суд.

Как только присяжные расселись по местам, председательствующий открыл заседание, приказав секретарю прочитать обвинительный акт, дабы поставить всех присутствующих в известность (если допустить, что хоть кто-то во всем Люцерне до сих пор оставался в неведении), что Людовику Сенталло предстоит ответить за похищение 368.000 швейцарских франков [1] Приблизительно 420.000 новых французских франков. – Примеч. авт. из банка Линденманн, где обвиняемый работал помощником главного бухгалтера с окладом 502 франка [2] Около 570 новых французских франков. – Примеч. авт. в месяц. Наконец секретарь суда снова сел, и председательствующий сухо приказал: