Феликс Аксельруд - Испанский сон

Они отошли от рельсов, осматривая зал, оказавшийся длинным и представлявший собой странный гибрид вокзала с часовней. Посреди противоположной от рельсов стены висел Спаситель в окружении небольших фигурок святых, трудноразличимых на расстоянии; два ряда кресел, обращенных лицом к Нему, располагались параллельно рельсовому пути между двумя толстыми колоннами в центре зала; а на оставшейся части пути, расположенной за портретом до самого конца зала, стоял целый поезд из маленьких крытых вагончиков. Неяркий свет со стен и колонн струился к белому потолку и, отражаясь от него, мягко заливал помещение.

— Да-а, — произнес Игорек. — Что-то не кажется мне, что так уж никто об этом не знает.

Мария молчала, остро ощущая себя в Испании. Сделав шаг к противоположной стене, она коснулась пальцами своего лба и далее призадумалась. В конце концов она перекрестилась дважды: вначале справа налево, затем в обратную сторону.

— Ты же понимаешь, — пробормотала она, обращаясь к Спасителю. — Ты простишь.

— Эй, — спохватился Игорь, — нужно закрепить вагонетку, да поживее.

— Зачем?

— Ты не понимаешь зачем?

Мария посмотрела на него и пожала плечами.

— Если сейчас мы отпустим ее, — объяснил Игорь, — она покатается взад-вперед, а потом встанет где-то посередине. Да не где-то, а в точке высшей скорости… А вдруг когда-нибудь… кто-нибудь типа нас, с другой станции…

Мария вздрогнула, вообразив эту картину.

— Ты прав. Но как же ее закрепить?

— Подержи ее, — попросил Игорь. — Я найду.

Мария вернулась в туннель, показавшийся необычайно узким, вновь враждебным, чужим; вагонетка уже успела откатиться метров на десять. Мария едва ли не с трудом заставила себя снова зайти вглубь туннеля, настигла беглянку, с внутренним облегчением подкатила ее назад.

Игорь тем временем показался из-за портрета, волоча за собой по мраморному полу что-то изрядно тяжелое. Это был большой бронзовый крест на кубическом каменном постаменте. Мария нахмурилась.

— Что ты хочешь сделать? — спросила она.

— Подпереть сзади, — сказал царевич.

— Другого ничего не нашел?

— Это очень надежно, — сказал царевич. — Ты думаешь, я разорил храм? Не беспокойся; он из поезда.

Вдвоем они перенесли крест вдоль вагонетки и поставили сразу за ней между рельсами. Мария слегка катнула вагонетку назад, испытывая прочность заслона. Вагонетка достигла бортом креста и толкнула его. Крест накренился. Нижняя часть вагонетки мертво уперлась в приподнявшийся каменный куб.

— Ты видишь, — сказал Игорь.

— Да, — признала Мария. — Это хорошо: пусть стоит здесь и ограждает от нечистой силы, если попытается проникнуть с той стороны.

Они опять, на сей раз окончательно, вышли из туннеля и пересекли зал. Из зала вел единственный ход; туда-то они и пошли. Вначале они шли по длинному коридору. Затем поднялись по нескольким лестничным пролетам. На верхней площадки этой лестницы они уперлись в обычную деревянную дверь со старым английским замком.

Игорь повернул рукоять замка, и дверь отворилась.

— Если мы выйдем, — сказала Мария, — она захлопнется. Назад пути нет.

Игорь посмотрел на нее с удивлением.

— Куда назад?

— Это я так, — смутилась Марина.

— Пошли, — сказал он, слегка подтолкнул ее к выходу и захлопнул за ними дверь.

Они взобрались по небольшой лесенке, подняли над собой нетяжелую крышку и вылезли наверх, как из погреба, затем толкнули еще одну дверь, шагнули вперед и очутились в необыкновенном пространстве. Они будто оказались внутри гигантской, каменной, поставленной вертикально трубы. Они стояли в самом ее основании; другой конец трубы терялся в недостижимой выси. Труба была дырчатой, словно флейта; там и сям рассветное солнце запускало вовнутрь камня веселые лучи, заставляя его оживать и наполняя добротой и легкостью. Винтовая лестница лепилась к внутренним стенкам трубы, кое-где заслоняя лучи, а в иных местах отражая их, преломляя, рассеивая, превращая в мельчайшие радужные блики.

— Здесь везде закрыто, — недоуменно сказал Игорь, осмотревшись вокруг. — Разве что… по этой лестнице?

— Да. Пошли.

— Ты знаешь, куда она ведет?

— К солнцу, — сказала Мария. — Я покажу тебе.

Они двинулись вверх. Сердце Марии пело; ее настроение передалось и царевичу. Они оставили позади страшный день, но сейчас ей не хотелось думать об этом. Они шли легко, минуя виток за витком; они улыбнулись друг другу, неожиданно узрев на стене слева от них письменные свидетельства неистребимого русского духа. Они добрались до первого из отверстий и выглянули наружу.