Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Думаете, его будут преследовать?

— Почему его взяли в заложники?

— Просто вызнали, что он дорог вам.

— А могут и вызнать, кто он … а если так, значит, непременно его изведут. Это уже бывало в истории много раз… в любом случае я им нисколько не доверяю.

— Что ж, ваше сиятельство, — заявила Марина, — в таком случае зря вы не выслушали моего сообщения! Сейчас докладывать просто времени нет. Так или иначе, если желаете, я готова провести царевича по ходам и забрать с собой в эмиграцию.

— Чего? — вымолвил князь.

— То, что слышали, ваше сиятельство, — с достоинством сказала Марина.

— Ты вправду можешь такое сделать?

— Надеюсь… У меня есть план.

— Какой?

— Говорю же, долго рассказывать; единственное — мне нужно добраться то того зала о шести дверях, о котором вы рассказывали… ну, с летучими мышами. И еще нужен направленный взрыв.

— Для какой-то из прочих дверей? Но разве ты знаешь, куда они выводят?

— Ваше сиятельство, — внушительно повторила Марина, — долго рассказывать — понимаете? Я знаю , куда ведет та дверь, что мне нужна. Да и какой другой выход вы предлагаете?

Князь недоверчиво и измученно смотрел на нее.

Сейчас он согласится, подумала Марина.

— Ваше сиятельство, — сказала она, улыбнувшись, — не забывайте… ведь это я нашла Игоря! Почему бы вам, в таком случае, не доверить его мне?

Они продолжали смотреть друг на друга — он тяжело, исподлобья; она со светлой улыбкою. Она вспомнила, какое у него было лицо, когда она впервые известила его о царевиче. Несмотря на несколько легковесных фраз, которыми она предварила свое сообщение, он как-то сразу понял, что это не шутка. И — растерялся. Ни до, ни после она не видела его таким. Он смотрел на нее, как ребенок, которому показали невиданное. И ждал. Потом говорил тихо, рассуждал, радовался, удивлялся. И очень, очень долго готовился, чтоб предстать перед отроком; все спрашивал у нее, советовался с ней, был с ней едва не на равных. Ну, быстрее же соглашайся, подумала она.

Он медленно поднял трубку.

— Адъютант!

Вбежал адъютант.

— Хочу переговоры.

— С парламентером?

— По телефону. Соедини их со мной; да пусть царевич будет с ними рядом. Хочу убедиться, что он еще жив.

— Есть.

Князь вздохнул и опять посмотрел на Марину.

— Ты понимаешь, что берешь на себя?

— Да.

— Это тот самый случай, которого я боялся.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Если детство попрет из тебя…

Она опять улыбнулась. Бесполезно было ему рассказывать, что без того, о чем он говорил, никогда бы ей не составить своего чудесного плана.

Зазвонил телефон.

— Да! — крикнул князь. — Дайте мальчику трубку.

Его лицо просветлело.

— Я знаю, дитя мое… прости, что называю тебя так… ты понимаешь почему… Прошу, не делай ничего; не препятствуй им; не пытайся освободиться.

Его лицо вновь сделалось суровым и мрачным, еще и мрачнее прежнего. Желваки заходили по его щекам.

— Я согласен на ваш ультиматум, — проворчал он. — Да… Нет… Этак нам не договориться, — сказал он презрительно, — что вперед, курица или яйцо? Предлагаю встречу в буферной зоне. Не смешите; какое посольство нас примет сейчас? Я сам оборудую зону… Конечно, на моей; как же я могу оборудовать зону на вашей территории? Да, да, проверите все подходы. Схемы? Да… передадим с парламентером. Это лишнее, — угрюмо усмехнулся он, — я дворянин. Как хотите… Согласны? Один час.

Он положил трубку.

— Все, Мария. Обратного хода нет; считай, завалило камнями. Вся надежда теперь на тебя. Подойди.

Она подошла к князю со странным предчувствием.

— Я еще отдам распоряжения относительно устройства буферной зоны… но если я всецело полагаюсь на одного человека, значит, я более не генерал. — С такими словами он сбросил с плеч свою мантию, расстегнул рубаху и снял с шеи тяжелую, вероятно золотую и очень старую цепь тончайшей работы, со множеством драгоценных камней и эмалевых вставок. — Теперь ты генерал Ордена, — сказал князь и надел цепь на Марину, которая тут же запрятала ее в глубь своих одежд, близ тонкой цепочки, несущей кулон с фотографией Господина.

— Поздравляю тебя в том смысле, что желаю здравствовать, — сказал князь, — но не с легкой душой…

— Понимаю, ваше сиятельство, — сказала Марина.

— Не могу даровать тебе титула, — сказал князь с тоскою в глазах. — Уж не думал, что генералом будет простой человек… Но такая привилегия лишь у монарха; не знаю, вправе ли это сделать даже его высочество, будучи не наследственным властелином.