Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Но в результате мы так же далеки от нашей цели, как были чуть ли не час тому назад.

— А кто знает, в чем наша цель? — философски вопросил Сид. — Вернуть страуса? или оставить его здесь? Или добраться до Лас-Вегаса, штат Невада? Получить деньги? Получить Сьёкье или кого-то еще? Может, просто получить незабываемые ощущения?

— Кстати, — вдруг вспомнил Вальд. — Все не было случая тебя спросить, как ночью вышло у вас с Венди?

— А никак, — сказал Сид с неудовольствием. — Только-только дело начало слаживаться, как откуда ни возьмись явилась Сэнди и с плачем упала подруге на грудь. Я было обрадовался, думая, что теперь мне достанутся обе, и стал ее утешать… однако не тут-то было: утешить Сэнди мне не удалось, а вот Венди всплакнула тоже, и им обеим стало не до меня. Притом мне даже не удалось дознаться до причины слез Сэнди… Странно, — добавил Сид задумчиво, — ведь ты, кажется, все время был с ней; я и сам хотел у тебя спросить: кто мог так обидеть бедняжку?

— Не знаю, — соврал Вальд.

— Так или иначе, — сказал Сид, — ты напомнил мне, что за прошедшие двенадцать часов мы изрядно нагрешили. Возможно, плохое отношение к нам мистера Стампа — это своего рода знак. А ведь ты мне предлагал помолиться по дороге! да я заупрямился… Признаю свою неправоту.

— Ну, не то чтобы я тебе предлагал, — мягко сказал Вальд, тронутый искренним раскаянием Сида. — В любом случае, это нетрудно исправить…

— Как это исправить, как? — вскричал Сид.

— Помолиться сейчас.

— Очень остроумно! — сказал Сид. — Почему-то такая очевидная мысль не пришла мне в голову. Должно быть, все воображение уходит на рассказ.

И друзья затянули молитву.

Она пришла незаметно, сопровождаемая горьким известием. Она застала их вдвоем. Они лежали в постели, и Ана ласково гладила завитки волос на слегка выпуклом лобке Вероники.

Они подняли на нее взгляды, полные надежды и предвкушения. Так смотрит ребенок, наконец дождавшийся сладкого — и она не смогла выдержать этих взглядов. Она опустила глаза.

— Ничего не вышло, — сказала она упавшим голосом.

Их взгляды потухли.

— У-у, — разочарованно протянула Вероника.

— Ладно, бывает, — покровительственно сказала Госпожа. — Придется купить что-нибудь скромненькое от Труссарди; как говорится, не бери в голову.

— Не могу я не брать в голову, — сокрушенно сказала Марина, — ведь я обманула ваше доверие, Госпожа! Притом никто меня за язык не тянул. Сама вылезла; бес попутал меня, не иначе.

— А что случилось-то? — вяло полюбопытствовала Вероника.

— Все не то, — мрачно сказала Марина, — качество ниже нормы и вообще ниже всякой критики. Ну как я могла высказать такую дурацкую мысль! Да и вы обе, такие взрослые, умные и знающие что почем, могли сразу же меня обломить, не возлагая понапрасну надежды.

— Так зачем ты пришла? — спросила Госпожа.

— Но я же обещала, — ответила Марина, — а самое главное, что иначе я не смогла бы спокойно заснуть. Мне нужно было заставить себя посмотреть в ваши глаза, испытать жгучий стыд и так далее; это называется катарсис.

— Ну, и что? — осведомилась Госпожа.

— В смысле?

— Ты достигла катарсиса?

— Не совсем, — сказала Марина, — я забыла высказать еще один мотив. Сделав свое глупое предложение, я как бы поставила себя на одну доску с вами. Я даже осмелилась с этаким апломбом вас учить! Как же я облажалась!.. Так мне и надо, дуре; правду говорят — всяк сверчок знай свой шесток.

— По-моему, это уже звучало, — заметила Вероника.

— Нет, — сказала Марина, — вы не уловили нюанс: то я говорила об обмане доверия, а теперь речь идет о дерзости. Это как если бы, допустим, мулат возомнил себя равным креолу и влез в его дела. Разве можно?

— М-да, — сказала Госпожа.

— Короче, — сказала Марина, насупившись, — я прошу меня наказать.

— Наказать? — подняла брови Госпожа. — Каким образом? Нашлепать по попке, что ли?

Марина робко улыбнулась, первый раз за это время.

— Как угодно, — стыдливо проговорила она, — не мне выбирать наказание…

— А что, — ожила Вероника, — я бы, пожалуй, возбудилась, глядя на то, как ты шлепаешь ее по голой заднице.

— Охотно верю, — ухмыльнулась Госпожа.

— Зайка, нашлепай ее! Прошу… А ты будешь кричать от боли? (Марина пожала плечами.) Зайка, она будет кричать — представляешь?

— Будь по-вашему, — проворчала Госпожа. — Раздевайся, негодница.

Марина медленно расстегнула пуговки на блузке — сверху вниз, одну за другой. Она взялась за воротничок и распахнула блузку, намереваясь снять ее с себя. Взорам любовниц открылся пупок Марины и ее лифчик из плотного полотна. Глаза Вероники зажглись жадным интересом. Госпожа скосила на нее свой взгляд и нахмурилась.