Юстейн Гордер - VITA BREVIS. Письмо Флории Эмилии Аврелию Августину

В Девятой книге ты молишь Бога принять твои откровения также и по поводу тех бесчисленных вещей, что ты обходишь молчанием. К этим обойдённым молчанием моментам относится и наша последняя встреча, и возможно, именно она и занимает твои мысли, ибо ты ни единым словом не упоминаешь, что ты делал целый год в Риме, прежде чем вернуться домой в Африку.

Когда ты вначале прилагаешь столь великие усилия, записывая свои признания римского периода, подобное игнорирование кажется мне чуть ли не позорным.

Что думаешь ты теперь обо всём происшедшем в Риме? Как могло это случиться с нами, Аврелий? Возможно, именно в этой жалкой каморке наверху на Авентине [23] Один из семи холмов, на которых возник Рим. и начались твои духовные самоистязания.

Ты, вероятно, получил весточку о том, что я, в известном смысле цела и невредима, прибыла в Остию [24] Город в устье реки Тибр в Италии. Гавань древнего Рима. . Там я почти сразу нашла оказию — отправиться на корабле в Африку. Да и само морское путешествие, если учесть мои обстоятельства, прошло удачно. Во всяком случае, я вернулась домой, в Карфаген. И на этот раз о фрахте корабля позаботился ты сам. Так я второй раз была вновь отослана домой, в Африку, словно товар, предназначенный на продажу. С тех пор прошло много времени, и рана затянулась.

С тех самых пор как я вернулась домой из Милана почти пятнадцать лет тому назад, я шла по твоим следам. А быть может, мне должно было бы сказать, что я снова обошла все наши с тобой старые тропки в Карфагене. Сначала я прочитала всё попавшее мне в руки по философии. Ибо необходимо было выяснить, что же в этой философии такого, могущего разлучить любящую пару друг с другом. Если ты предался другой женщине, я, возможно, пожелала бы её увидеть. Но моей соперницей была не другая женщина, которую я могла бы увидеть собственными глазами, ею была лишь философия, скорее даже философский принцип. Чтобы лучше это понять, мне, стало быть, пришлось пройти некий отрезок того самого пути, что проделал ты. Мне необходимо было читать философские сочинения.

Моя соперница была не только моей соперницей.

Она была соперницей всех женщин, она была самим ангелом Смерти человеческой любви {9} 9 Obitus veneris. букв. : Погибель любви (лат.) . . Ты сам называешь её Воздержанность! Восьмая книга, Аврелий! Ты пишешь: «Мне открывалась Чистота в своём целомудренном достоинстве, в ясной и спокойной радости, честно и ласково было приглашение идти и не сомневаться: чистые руки протянутся, чтобы подхватить и обнять меня…» {10} 10 Conf. VIII, 11. [25] «Исповедь», с. 192. В переводе М. Е. Сергеенко употреблено слово «воздержанность» («воздержание»). В норвежском тексте оно идентично русскому слову «чистота».

Немногими словами ты высказываешь здесь так много {11} 11 Multa paucis. Многое в немногих словах (лат.) . .

Ты даже не пытаешься скрыть, как ты позволил совратить себя. Я не стану отрицать того, что сердце моё кипело от ревности, когда я читала этот отрывок из твоей книги. Разве в дни нашей пламенной юности ты почти так же не предавался мне? Разве не столь же «честно и ласково» пыталась я обнять тебя?

Мне хочется произнести вместе с Горацием: «Когда глупцы хотят избежать ошибки, они свершают обратное» {12} 12 Dum vitantstultu vitia in contraria currunt. .

Как и ты, я начала с Цицерона {13} 13 Цицерон (106-43 до P. X.) — государственный муж Рима, оратор и философ, в значительной степени способствовал тому, чтобы греческая философия стала известной в Риме. Его лучше всего характеризовать как философа-эклектика, то есть того, кто пытается сплавить воедино всё лучшее из различных философских систем в одну. Произведение, которое Августин реферирует в «Исповеди», называется «Гортензий» и ныне утеряно. . О нём ты пишешь в своей Третьей книге: «…я наслаждался этой книгой потому, что она увещевала любить не ту или другую философскую школу, а самоё мудрость» {14} 14 Conf. III, 4. [26] «Исповедь», с. 50–51. .

Да, истина, Аврелий, это она побудила меня читать сочинения философов и великих поэтов. Читала я и четыре Священных Писания. После того как нас оторвали друг от друга, я всецело посвятила свою жизнь Истине {15} 15 Флория намекает на выражение, взятое из сатир Ювенала: Vitarn impendere vero. Отдать жизнь за правду (лат.) . подобно тому, как ты некогда обратился к своему Воздержанию. Ты мне всё ещё дорог, хотя ныне я должна добавить: Истина мне всё-таки дороже {16} 16 Намёк на следующее высказывание, которое согласно традиции приписывается Аристотелю: Amicus Plato, sed magis arnica veritas. Платон мне друг, но истина ещё больший друг (лат.) . .