Владимир Набоков - Дар. II часть

Русская словесность, о русская словесность, ты опять спасаешь меня. Я отвел наважденье лубочной жизни [95] Вместо «наважденье лубочной жизни» было: «шутовские притязания вашего мира». посредством благородной пародии слова. Она будет максимально горькой в книжке [96] Вместо вписанного сверху «максимально горькой» (с очевидным намеком) были эпитеты: «другой», «страшной». , если придет, но она не придет. Она [97] Зачеркнуто другое начало предложения: «Проституточка моя [...]». не придет не из-за этого «будет», а из-за моего «была». О, русское слово, о соловое слово, о западные [98] Вместо «западные» было: «мелкие немецкие». импрессионисты!

Разумной рифмы не оказалось при перекличке, и собрание было распущено, а сколько раз он давал себе зарок не соблазняться возможностью случай<���ного> сброда образов, когда вдохновенье только рябь [104]на поверхности, а внутри не тем занят, совсем не тем.

Гнев был — и потому, может быть, рифма не вышла. Он возвращался домой и не знал на кого сердиться за то, что она не пришла. На случай, который иначе не был бы случаем? На себя, который иначе не был бы собой? На нее? Но [105]

«Ладно, столько же, но я буду trebovatelney [107]».

«Tout ce que tu veux», — ответила она ловко и спокойно, posément [108].

«Tiens! [109]— воскликнула она очень довольная. — Тот же двенадцатый номер!» Гнилая горничиха. [110]

Как бы умножить ее? Отраженьями, переходами. [111]Длить и откладывать. [112]«Торопит миг...» — тем торопит, что — пятистопная среди александрийских. [113]Предоставив хлопотам ее холодных пальчиков свое бремя, свое сиротство, он почувствовал, что это опасно, сейчас все потеряет, и молча перешел к другому. Там у нее был небольшой желтоватый синяк, и сызнова подступило... Призма, призма, умножь! Не зная, как быть, ладонью низко пригнул ее маленькую голову со щелочками в мочках невинных ушей и серьезными, с рассеянными [sic!] глазами, вручил то, что было сейчас жизнью, искусным [114]устам, раскрывавшимся с задержкой, но опять забродило и пришлось прервать.

«Я обожаю тебя», — произнес он вслух, безнадежно.

Медленно поцеловал ее в нагретые губы.

«Mais toi aussi , je te trouve très gentil», [115]— снисходительно-дружески [116](и, вероятно, думает, который час или перестал ли дождь, — и в этом-то ее безнадежном отсутствии весь смысл моего блаженства). Медлить у двер<���и> и чувствовать, что оно там. Мое невероятное совершенство — стучаться и наконец войти — и, конечно, — магический обман, — мгновенно оказываешь<���ся> опять снаружи. Все равно. Переступлю.

«J’aime l’épée [117]qui brille, le poisson qui frétille et le petit ventre de ma gentille» [118](Откуда? Сережа Боткин [119]любил повторять).

«В среду, там же».

«Oui, si tu veux, ça me va...» [120]

«Но ты наверное придешь?»

Она ответила, что никогда не подкладывает никаких кроликов, а на другой день, страшно рано, Зина из своей лазури [121]позвонила по телефону, что завтра едет такой-то в Ниццу на автомобиле, и чтобы он приехал вместе, и он приехал вместе, и < два слова нрзб > между Rieux и Boujou [122]думал, что вот она пришла, и ждет — и не заразился ли [123].

Встречи с (воображаемым) Фальтером. Почти дознался. Затем:

Вышел вместе с Зиной, расстался с ней на углу (шла к родителям), зашел купить папиросы (русские шоферы играют, стоя у прилавка, в поставляемые кабаком кости), вернулся домой, увидел спину жилицы, уходящей по улице, у телефона нашел записку: только что звонили из полиции (на такой-то улице), просят немедленно явиться [125], вспомнил драку на улице (с пьяным литератором) на прошлой неделе и немедленно пошел. Там на кожаном диване, завернутая в простыню (откуда у них простыня?) лежала мертвая Зина. За эти десять минут она успела сойти [126]с автобуса прямо под автомобиль. Тут же малознакомая дама, случайно бывшая на том автобусе. Теперь в вульгарной роли утешительницы. Отделался от нее на углу. Ходил, сидел в скверах. [127]Пошел к одним, там нич<���ег>о не знали. Посидел. Пошел к Ө [128], посидел; когда оказалось, что уже знают, ушел. Пошел домой к сестре, не застал, встретил ее потом внизу. Пошел с ней домой за вещами (главным образом хотел избежать тестя и тещу). Поехал к ней, у нее ночевал в одной постели. (Чепуха с деньгами.) Рано утром уехал на юг. Ее нет, ничего не хочу знать, никаких похорон, некого хоронить, ее нет.