Михаил Садовяну - М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание

— Директор бывает здесь только случайно, так что вам мудрено будет его застать. Но если ваш вопрос касается газеты, то можете обратиться к главному редактору, который должен вот-вот появиться, или сказать мне.

Титу сообщил, кто он, и секретарь недовольно хмыкнул:

— Вот оно что… Мы все размножаемся! У нас сейчас больше сотрудников, чем читателей, и все-таки без помощи ножниц газета не выходила бы. Как получать жалованье, все вперед проталкиваются, а когда нужно что-нибудь написать, никого не допросишься. Но в конце концов дирекции виднее. Я давно снял с себя ответственность…

Все-таки, чтобы проверить слова Титу, он черкнул несколько слов на клочке бумаги и отправил посыльного к администратору. Ответ не заставил себя ждать, и секретарь продолжал:

— Все в порядке! Вы приняты. Прекрасно! Быть может, вы и писать захотите? А?

Постепенно настроение у него исправилось. В сущности, Рошу — так звали секретаря — был добрым человеком, но считал себя лучшим в Румынии секретарем редакции, а так как не все разделяли его мнение, чувствовал себя незаслуженно обойденным. Ему надоело, что он вынужден трудиться, как вол, в безвестной газетенке, в то время как другие, которые и в подметки ему не годятся, наживаются и делают карьеру в редакциях известных газет с большими тиражами.

Херделе, как уроженцу Трансильвании, секретарь поручил отбирать из немецкой и венгерской печати сообщения о проживающих там румынах и о Румынии. Тут же он сунул Титу огромную кипу газет, к которым никто еще не притрагивался, так как в редакции из иностранных языков знали только французский. Титу может их взять домой и внимательно просмотреть. Слишком длинные статьи писать не к чему. Короткие, волнующие заметки — вот что нужно боевой газете. К несчастью, «Драпелул»… Конечно, было бы прекрасно, если бы Титу хоть раз в неделю писал передовицу. Пусть попробует! Секретарю просто осточертели тупоумные политиканы с их словоизвержением. Но в то же время не следует забывать, что «Драпелул» правительственный официоз и, следовательно, необходимо соблюдать осторожность, тем более что, кроме нынешнего шефа партии, существует целая тьма претендентов на его место, тайных оппозиционеров, которые ждут не дождутся малейшего промаха с его стороны, чтобы выступить против официального руководства.

— Вот так-то, мой милый! — дружески закончил секретарь. — Пока привыкнете к нашему ремеслу, можете работать дома, но только по утрам обязательно приходите сюда, вы можете понадобиться!

Титу вернулся домой, заперся в своей комнате и энергично принялся за работу. Он был уверен, что теперь перед ним открыты все дороги. Главное — оказаться на высоте и не падать духом. Дома никого не было. Госпожа Александреску вместе с Жаном ушла к его родителям играть в карты. В квартире стояла полная тишина, и лишь изредка со двора, густо населенного жильцами, доносился чей-то крик или ругань. К вечеру, как раз когда он кончил писать, в коридоре послышались шаги. Титу подумал, что это его ученица, Мариоара, и обрадовался. После стольких часов работы появление молодой женщины, пусть даже Мариоары, было бы очень приятно. Он бросился к двери.

— Разве мамочки нет дома? — весьма естественным тоном удивилась Мими.

— Нет, ее нет… — в замешательстве пробормотал Титу, — но вы войдите, сударыня… Я сейчас…

Миниатюрная, белокурая гостья улыбнулась и быстро согласилась:

— Ну раз я все равно пришла, посмотрю гнездышко поэта.

Титу возликовал, бросился целовать ей ручку и стал умолять задержаться хоть на несколько минут, чтобы он успел насладиться ее видом — ведь с тех пор, как они познакомились, он не может ее забыть.

Мими спокойно перебила его, словно не расслышала или просто заранее знала все, что он скажет:

— В этой комнате я жила до свадьбы, когда приезжала из пансиона домой на каникулы. Тогда мамочка ее не сдавала… А какие чудесные сны снились мне на этой кроватке!

Ободренный Титу принялся уговаривать гостью снять пальто, непрерывно повторяя:

— Я прошу, я вас очень прошу… Ведь я не кусаюсь… ей-богу, не кусаюсь!..

Мими расхохоталась:

— Конечно, я бы вам все равно не позволила… оставлять следы.

Потом, чтобы умерить его пыл, она сентиментально добавила:

— Вы мне симпатичны, но…

Титу совсем потерял голову, схватил ее в объятия и закрыл рот жадным поцелуем, стараясь подвести к кровати. Мими в ответ что-то довольно лепетала, но легко выскользнула из его объятий, шепнув ему: