Юлиан Тувим: Ироническая проза

Несравненен в своем очаровании язык переводных либретто. Я в этом деле как-нибудь разбираюсь, поскольку сам перевел несколько. Влюбленный в живую, искреннюю, непосредственную по своей выразительности речь, я, переводя оперетки, не смог противиться искушению и страстно всобачивал «счастья сон» и «любви кумир», а все потому, что герой «дивный он», и возлюбленной не жалко отдать «весь мир». Все ведь должно быть зарифмовано, а посему — ничего не попишешь! Небывалой популярностью пользуется в опереттах словечко «сон». Ради рифмы дочь, например, обращаясь к отцу, зачастую называет последнего «дивный сон», графиня умоляет лакея принести ей шампанского, «словно во сне», кто уходит «вон», у того, само собой разумеется, сбудется «сладкий сон», где бы ни появлялось «вновь», там без «снов» ни шагу, если уж «весны», то и «сны», и уж конечно: «Помнишь, ах! В сладких снах». Простенько и замечательно также словечка «крас» (родительный падеж множественного числа от существительного «краса»): «Вы мне милей всех крас, пойдемте в лес тотчас, там ждет блаженство нас!» либо: «А я тут жду как раз с томленьем ваших крас!» Этого слова в переводах оперетт я, признаться, не употребляю никогда (клянусь всем святым!), но что касается «снов» и «мечт» — случается: «Узнай же ты мои мечты!» — дивно, не правда ли?

О современной опретточной музыке я уж не пишу. Однако уверен, что в настоящем музыканте она вызывает такое же омерзение, как либретто — в поэте. В ней безраздельно царит венско-берлинская дешевка; попадается, правда, красивый «Weiner Walzer» либо шлягер а-ля знаменитый «Юзик» из «Мадам Помпадур», но в общем — австрийская слащавость, немецкая «Gemutlichkeit» и международная шиммистость берут верх.

Дурацкое это зрелище, нищету коего подчеркивают все более роскошные наряды и все более ординарнейшие «вставки», должно решительно уступить место музыкальной комедии — без хоров, графов, «красоток», шампанского, без ослепительных туалетов примадонны (50 % сметы и успеха), без наддунайско-черногорского фольклора и берлинских кретинизмов (типа: «Schatzi, zeig mir dein Fratzi» или что-нибудь вроде). Дебелую эту докучную немчуру, эту расфуфыренную фрау Раффке театрального искусства самое время препроводить в паноптикум.

1924 г.

Жара стояла адская. С обуглившегося неба несло, как их пекарни, сухим, злобным жаром, словно вдохновенный гнев огня ополчился против рода человеческого. Оазисом во всей квартире был угол, в котором стояли два прохладных кожаных кресла, низкий столик, а на нем — вода со льдом и лимонным соком. Я бессильно, как в нирване, дремал, погруженный в грезу о буре и дожде, о грозе и потопе. И вот взъяренное от зноя небо начало хмуриться, синеть, лиловеть, что-то заворчало, что-то загромыхало, и под изможденным от зноя небосводом потянуло первым после нескольких недель предвестьем грозы. Я облегченно вздохнул. В ту же минуту у дверей кто-то позвонил. Я поднялся с кресла, счастливый, легкий, полный радостного ожидания недалекого ливня, и отворил. Вошел какой-то пожилой человек красный, вспотевший, сопящий — с портфелем под мышкой и с листочком бумаги в руке. Войдя, он промолвил:

— Из финансовой инспекции.

Грохнул гром, и крупные капли понемногу, пока еще нерешительно, начали барабанить в стекла. Какое счастье! Дождь!

— Пожалуйста, уважаемый! Разрешите! Какая жарища! Вы просто еле дышите. Но, слава богу, наконец-то дождь. Пожалте направо.

Пунцовый, с трудом переводящий дыхание, истекающий потом налоговый инспектор сперва огляделся. Затем он сказал:

— Я принес исполнительный лист… Вы до сих пор не заплатили подоходного нало…

Я, как можно вежливей, прервал его:

— Прежде всего, сделайте одолжение, сядьте и отдышитесь. Выпейте, пожалуйста, воды со льдом и лимоном. Это освежает.

— …налога за 1933-й.

По небу, как молодые кони и по лугу, прыгали молнии… Дождь лил ручьями, и от распахнутого окна тянуло неописуемой свежесть и прохладой. Боже, как я был счастлив!

— Да вы сядьте, пожалуйста. А напиток великолепный, правда? Мой друг Казя добавляет еще красного вина. И получается, надо вам сказать, нектар! Жаль, что вина нет! Но зато есть арка. Замечательно!

Я метнулся к буфету, вытащил бутылку и долил в ледяную воду ароматного арака.

— теперь попробуйте!

Инспектор выпил, поблагодарил, но я видел, что ему явно не по себе.

— итак, здесь обозначено 620 злотых плюс 10 процентов дополнительного обложения, плюс…