Мор Йокаи - Черные алмазы

Господин священник сделал елейный жест рукой и поднял одну бровь, предостерегая: не надо, мол, мешать сну праведников.

Собственно, туалету праведников. Графиня в эту пору обычно уже вставала, но еще не была одета. Одевалась она сама, никого к себе не подпуская, пока не будет в полном параде. Поэтому на всех ее одеждах застежки были спереди.

Господин священник, воспользовавшись тем, что кроме него и Эмеренции в комнате никого не было, потянулся к заднему карману сутаны, вынул лежавший там таинственный предмет и, опасливо оглядевшись — не открывается ли случайно дверь, — передал его в руки толстой барышни, та проворно сунула его в карман платья и, надежно запрятав, выразила молчаливую признательность реверансом, а его преподобие так же молча, легким движением руки вежливо ответствовал, что такая малость не стоит благодарности. Затем барышня Эмеренция стыдливо отвернулась, осторожно вынула из кармана полученный ею таинственный предмет, открыла, заглянула внутрь, поднеся к самому носу, сильно вдохнула и, млея от наслаждения, подняла глаза то ли к небу, то ли к священнику, который со своей стороны, сжав кончики большого и указательного пальцев левой руки, старался выразить ту же мысль: «Великолепный! Просто великолепный!» В конце концов барышня, погрузив предварительно большой и указательный пальцы правой руки в упомянутый таинственный предмет, поднесла их сначала к одной ноздре, потом к другой и в тихом экстазе принялась вдыхать божественный аромат испанского нюхательного табака.

Господин приходский священник обычно наполнял табакерку барышни настоящим, неподдельным, желтым испанским нюхательным табаком. Вот какие платонические отношения существовали между ними! Эти две человеческие души объединяла одинаковая мечта, одинаковая тоска органов обоняния по табачному аромату.

Впрочем, желтый табак не такая уж редкость. Его сколько угодно в наших лавчонках, продается он в жестяных коробках по четверть фунта и стоит один форинт восемьдесят пять крейцеров. Ха-а! Да разве покупной табак сравнится с поповским? Это же все равно что шартрез рядом с водкой и «Клико» рядом с «Presburger mussirender». [23] «Пресбургское пенное» (нем.). Но оценить это может лишь человек понимающий.

Откуда попы берут такой табак, сочетающий в себе ароматы многих сортов? Как его готовят? Где готовят? И так далее. Подобные вопросы либеральным людям задавать неприлично, они, если и знают, не выдадут. Несомненно одно: служители церкви в этом деле весьма искусны. Один епископ после своей смерти оставил полтораста килограммов божественного порошка, и тот, кому удалось достать хотя бы четыре лота за один золотой, почитал себя счастливейшим человеком.

Зная это, никто не станет считать парадоксом фразу священника Махока, сказанную им одному капеллану, позавидовавшему его счастливой жизни — тому, что он сладко ест, сладко пьет, курит хороший табак да к тому же еще и нос свой отличным нюхательным табаком балует: «Да, сынок, знать бы еще, чем уши заткнуть!»

Тихую — с глазу на глаз — беседу прервало дребезжание звонка, вслед за чем на двери, ведущей в покои графини, открылся и повернулся медный щиток: с той стороны появилась пустая чайная чашка на подносике.

Это означало, что графиня позавтракала.

Все двери в замке были снабжены большими или маленькими медными щитками. Сами двери были дубовые, с набитым по углам железом. Дверь в спальню графини вообще была из кованого железа, изнутри ее прикрывал стеганый ковер. Из-за отсутствия в доме мужчин оборонительную систему все время совершенствовали на случай насильственных вторжений. Эту систему дополнял механизм в спальне графини, который движением ноги в одну минуту превращал пол у ее двери в венецианский мост вздохов, и отчаянный посетитель проваливался в темное подземелье, не имевшее выхода. А из алькова прямо на пожарную каланчу был проведен электротелеграф, от слабого нажатия пальца тотчас начинал звонить колокол, и в случае опасности мужчины, жившие на хуторах и в охотничьих домиках, могли тотчас же поспешить на помощь.

В комнате Эмеренции тоже был такой электрический звонок, и отворявшийся на двери щиток (tourniquet [24] Турникет (фр.). ) тем или иным знаком указывал, кого зовут.

Чашка означала, что надо войти горничной.

Книга призывала компаньонку.

Итак, Эмеренция сначала послала горничную. Затем раздался новый звонок, появилась книга, и тогда к графине вошла компаньонка. Через некоторое время она вернулась и распахнула дверь перед священником, шепнув ему: