Исаак Ландауэр - Параметры поиска

Новая жизнь стартовала с утра, которое, подобно всякому порядочному рассвету, внесло в родившийся накануне план некоторые важные коррективы. Русский интеллигент, когда озадачивается судьбами отечества, загадками бытия, верой, правдой и так далее по списку, кому что ближе, традиционно продолжает бездельничать или вести иной привычный, необременительный образ жизни, но теперь уже находя в этом глубокий смысл. Николай с ещё большим рвением взялся за покорение местных красавиц, не брезгуя теперь и совсем уж молодёжными клубами, хотя временами отвращение при виде полуголых невменяемых малолетних девок на барной стойке было слишком велико. В такие моменты небольшой каннабиноидный допинг успешно сглаживал противоречия, а большего и не требовалось. Всё-таки теперь он не просто тискал на пассажирском сиденье едва совершеннолетних пьяных девиц, но жаждал спасения, как мог спешил порвать с ненавистным прошлым. Вскоре пришла и вторая закономерная стадия: накуролесившись вдоволь ночью, он следующим же днём спешил вдохнуть благолепного ладана, стоя, а чаще прогуливаясь между набожными пенсионерками под сводами ближайшего ещё домонгольской постройки храма, что несколько подтачивало известную теорию о зверстве чингизидов, уничтожавших все без исключения города как очаги сопротивления. Таким образом авторитету Нестора был нанесён существенный урон.

Его слегка похмельный, а следовательно, весьма глубокомысленный взгляд и щедрые иногда пожертвования быстро снискали ему славу одухотворённой личности, поскольку иногда его поневоле сопровождала какая-нибудь особенно отличившаяся мадам из ночных знакомых, если, конечно, на поиски любви та намедни отправилась в джинсах, а не короткой неполиткорректной юбке. По очевидным причинам, ответов на вопросы он не получил, зато немного успокоился, да и в целом жизнь перестала казаться такой уж неразрешимой загадкой. Кому не понравится сертифицированный поп, незамысловатая процедура очищения от накопленной скверны и ощущение прямо-таки левитановского вечного покоя под отечески-добрыми взглядами Христа сотоварищи.

Атмосферой и внутренним убранством всякая церковь невольно напоминала ему кабинет психоаналитика. Тихий приглушённый голос служителей, на лицах прихожан – смесь благоговения и едва заметного страха от незнания того, как предпочтительнее это благоговение изображать. Запах, похожий на дым ароматических свечей, а иконы напоминали репродукции портретов Кьеркегора и Фрейда. Умиротворение сродни ленивому потягиванию утром в постели, когда выходной день избавляет от необходимости вставать на работу и душу греет сознание предстоящей заслуженной праздности. Вездесущие, резво крестящиеся бабульки, источники полезного знания о том, куда, по какому поводу, с какой молитвой и сколько пихать свечей, они давно уже почти совсем поселились здесь, и только бесконечные посещения врачей могли сподвигнуть их оставить ненадолго этот портал, откуда они вознамерились махнуть прямиком в вечность. На взгляд молодого здорового человека, их рвение было похоже на поведение владельца гостеприимной трёхкомнатной квартиры, населённой приезжими ночными труженицами, решившего застраховать собственность от пожара на случай, если подвыпившие клиенты или уставшие шлюхи забудут окурок в неположенном деревянном месте. Мало кто из них отличался набожностью, покуда земля не стала подмигивать им, намекая на скорую встречу, и вот тогда они стали толпиться под сводами храма в поисках защиты и прощения грехов. Стариков, однако, почти не встречалось, мужикам претило изображать из себя верующих после добрых полувека оголтелого материализма, да и хватало трезвости рассудить, что наверху, если кто и сидит, то вряд ли это откровенные оболдуи, способные купиться на жалкий фокус запоздалого перевоплощения в рьяного праведника. Ему вдруг стало приятно от мысли, что и он, может быть, когда состарится, удержится от позорного соблазна вымолить у размалёванных досок тёпленького местечка в прекрасном далёком, и знакомое чувство объективного превосходства над низостью женской натуры согрело его начинавшее зябнуть тело. В церкви не топили, полагая, что перед ликами святых непотребно думать о страданиях грешного тела; он не помнил, чтобы хотя бы в одной из немногих им виденных имелись батареи, кроме, естественно, жилых помещений для настоятеля и обслуги. «Наивные, здесь бога нет, тут его не найдёшь», – хотелось крикнуть что есть силы натянувшим маски скопцов молящимся, бросить им это в лицо, а лучше уж сразу плюнуть – так противно было смотреть, с каким подчёркнутым благолепием осеняли они себя крестным знамением. «Странно, что до сих пор не разрешили приносить на служение домашних питомцев, всё-таки друг человека, так чего бы, кажется, не сопроводить хозяина заодно и в рай», – развлекал он себя богохульными фантазиями, находя известное удовольствие в надругательстве над чем-то официально непогрешимым. Сквозь фрески на стенах, приглушённый свет и общую парадигму величия проглядывал типичный филиал госучреждения, где, дабы получить консультацию, следовало, отстояв очередь, записаться на приём, а руководитель отдела в рясе начальственным взглядом окидывал скромно потупивших глаза просителей. Время от времени он подходил к чину пониже, и тогда тот, стараясь изобразить как можно большее служебное рвение, ретиво отвечал на вопрос и с готовностью семенил исполнять, если давалось какое поручение. Здешний наместник от бога был молод, но, по слухам, влиятелен благодаря протекции отца, служившего в центральном аппарате, имел слабость к красивым машинам и ревностным молодым послушницам, но в остальном слыл за человека порядочного и твёрдых взглядов, консервативного не только по должности, но и от природы, любившего слушать звук собственного голоса и принимать целование руки. Какие ещё целования и куда он принимал, глядя на его пухлое холёное лицо, догадаться было несложно, но РПЦ, кажется, давно перестала обращать внимание на подобные мелочи, руководствуясь универсальной президентской отповедью «не с луны же мы их набираем».