Эптон Синклер - Джунгли

— Один мой товарищ не пропускал ни одной заметки о себе, — заметил Дьюан, смеясь, — пока однажды не прочел, что проглядел три тысячи долларов в нижнем внутреннем кармане жилета своей жертвы!

Описание ограбления занимало полстолбца. Несомненно, в этом районе орудует шайка, говорила газета, так как это уже третий случай за одну неделю, и полиция, очевидно, бессильна. Пострадавший — страховой агент и потерял сто десять долларов чужих денег. Его опознали по метке на сорочке. Грабитель нанес ему такой удар, что он получил сотрясение мозга. Его нашли полузамерзшим, и ему предстоит ампутация трех пальцев правой руки. Предприимчивый репортер сообщил все эти сведения семье потерпевшего и описывал, как они были приняты.

Юргиса, как новичка, несколько расстроили эти подробности. Но его компаньон равнодушно усмехнулся — что поделаешь, такова игра. Вскоре и Юргис будет думать об этом не больше, чем об оглушенных на бойне быках.

— Или мы, или он, — заметил Дьюан, — и я всегда предпочитаю, чтобы это был он.

— Но все-таки, — задумчиво сказал Юргис, — он не причинил нам никакого зла!

— Такой причинял его кому-нибудь другому, насколько это было в его силах, можешь не сомневаться, — возразил его друг.

Дьюан не замедлил объяснить Юргису, что, если человек их ремесла становится известным, ему потом приходится работать без конца, чтобы удовлетворять требования полиции. Поэтому для Юргиса будет лучше, если он по-прежнему будет прятаться и не станет нигде показываться со своим компаньоном. Но Юргису скоро надоело скрываться. Недели через две он почувствовал себя окрепшим, рука у него поджила, и тогда ему стало невмоготу. Дьюан, который поработал в одиночку и заключил перемирие с полицией, привел Мари, свою маленькую француженку, чтобы развлечь Юргиса. Но даже этого хватило ненадолго, и в конце концов Дьюан бросил спорить, начал брать Юргиса с собой и ввел его в пивные и притоны, посещаемые знаменитыми ворами и взломщиками.

Так Юргис познакомился с верхушкой преступного мира Чикаго. Город номинально управлялся народом, и поэтому олигархии дельцов, которой он фактически принадлежал, для осуществления своей власти приходилось постоянно прибегать к подкупам и взяткам и содержать целую армию наемников. Два раза в год, во время весенних и осенних выборов, миллионы долларов доставлялись дельцами и тратились этой армией. Проводились собрания, нанимались ловкие ораторы, играли оркестры, шипели ракеты, выпускались тонны плакатов, лились спиртные реки, и десятки тысяч голосов покупались за наличные. Но всю эту армию нужно было содержать круглый год. Руководителей и организаторов дельцы содержали прямо: членов муниципального совета и суда — взятками, партийных деятелей — агитационным фондом, муниципальных чиновников и юристов — жалованьем, подрядчиков — подрядами, руководителей рабочих союзов — субсидиями, а газетных издателей и редакторов — объявлениями. Но рядовые члены армии существовали либо на средства города, либо непосредственно за счет населения. Для этого существовало полицейское управление, пожарное управление, отдел водоснабжения и все остальные должности, состоявшие на городском бюджете, начиная с посыльного и кончая начальником какого-нибудь отдела городского хозяйства. А для тех, кому здесь не хватало места, был открыт мир порока и преступлений с правом соблазнять, надувать, грабить и разорять. Закон запрещал продажу спиртных напитков по воскресеньям; это отдавало содержателей пивных во власть полиции и делало сделку с ней необходимой для них. Закон запрещал проституцию; это вводило в круг соглашения «мадам» содержательниц. То же относилось к владельцу игорного дома или притона и к любому мужчине или женщине, имевшим незаконные доходы и готовым поделиться ими с кем следовало. Фальшивомонетчики, грабители, карманники, взломщики, укрыватели краденого, продавцы фальсифицированного молока, гнилых фруктов и мяса больных животных, владельцы трущоб, врачи-шарлатаны и ростовщики, нищие, уличные торговцы, боксеры, профессиональные убийцы, владельцы тотализаторов, сводники, торговцы живым товаром и специалисты по соблазнению молодых девушек — все эти представители порока были тесно сплочены и кровно связаны с политическими дельцами и полицией. Часто они совмещали в себе и то и другое — начальник полицейского участка был владельцем того дома терпимости, на который якобы совершал налет, а политик занимался агитацией в своей собственной пивной. «Хинкидинк», или «банщик Джон», или другие из той же братии были владельцами самых известных притонов в Чикаго и в то же время столпами муниципального совета, продававшими дельцам улицы города; а посетителями их заведений были шулера и боксеры, бросавшие вызов закону, взломщики и налетчики, державшие в страхе весь город. В день выборов все эти силы порока и преступления объединялись. Они могли с точностью до одного процента предсказать, как будет голосовать их округ, и в случае надобности в последнюю минуту заставить его проголосовать наоборот.