Кнут Гамсун - Дети времени (Дети века)

– Я, конечно, не стану препятствовать вашему намерению восстановить здесь ваше здоровье, – сказал поручик, – если вы -только желаете попытать?

– Надо посмотреть; эта мысль пришла мне в голову, когда я шел сюда по реке, – ответил Хольменгро.– Запах хвои был так силен и приятен, что мне стало легче дышать. «Стоит попытать», – подумал я. И привлекательно для жителя серого островка иметь хижину в Сегельфоссе, – добавил он, скромно улыбаясь.

Поручик сидел, слушая и наблюдая за выражением его лица. Он спросил:

– А в Мексике нет сосновых лесов? Хольменгро ответил тотчас:

– Как же, есть. Только не там, где я живу.

На этом разговор прекратился. Выпив кофе и посидев минуту, Хольменгро стад прощаться, сердечно благодаря в самых изысканных выражениях за приятный день.

– Приезжайте поскорее опять! – пригласила фру Адельгейд.

Поручик приказал оседлать лошадь и сказал, что проводит гостя по дороге. Тут случилось нечто. Толпа людей на морском берегу до сих пор торопливо ожидала возвращения короля Тобиаса; но в ту минуту, как он показался, сначала один, потом все прочие рассыпались по полям, кто куда. Это было так странно, так бессмысленно после того, как они потеряли столько времени! Отчего бы это? Добрые торпари и поденщики не ожидали, что поручик, – сам поручик поедет провожать гостя. И вот он приближается, по своему обыкновению верхом, между тем, как король Тобиас идет себе пешком, без шубы, которую он отослал раньше в лодку. В те времена поручик Виллац Хольмсен был человеком, с которым шутить не полагалось; барину не следовало попадаться на дороге.

– Там, по ту сторону реки, как мне кажется, можно найти кое-что, – сказал Хольменгро, смотря на гору.

– Вы про что это? Ах, да, про участки. При случае можно поговорить.

– Благодарю вас. Стоит попытаться. А что касается цены, то вполне представляю этот вопрос вашему усмотрению.

Через некоторое время они расстались там, где Хольменгро надо было свернуть к морю. Он снял шляпу и сердечно благодарил за приятный день. Хозяин попрощался.

Едучи дальше, поручик стал раздумывать: «Вот и все, вот и вся сказка! Больной человек, мечтающий о доме, может быть, о хижине. Что из этого выйдет? Но симпатичный и благовоспитанный человек! Его манеры за столом были безукоризненны!»

Поручик был прав: горничная Марсилия не нуждалась в докторе. Это другие выдумали, что она опасно больна, и уложили ее в постель. Через день она уже была на ногах, убрала комнату хозяина, мыла посуду, вставляла свечи в люстру и подсвечники по всему дому, выколачивала ковры, смотрела за печами, – бегала по лестнице вверх и вниз во всем северном флигеле. А под вечер, по обыкновению, поднялась в комнату хозяина.

Поручик лежал, вытянувшись на диване.

Марсилия кланяется; вероятно, этому ее научил хозяин; у нее это выходит красиво, и поэтому он отвечает ласковым кивком. Марсилия знает сама, что ей делать; она отходит от хозяина и останавливается. И это хорошо. Молодая девушка – всегда молодая девушка; если она трогает что-нибудь, она делает это красиво и мягко; она смотрит на кого-нибудь и не напрасно; ее взгляд имеет свое действие. Взгляд молодой девушки всегда действует.

Марсилия берет книгу со стола. Руки у нее очень гибкие, но большие и загрубелые от стирки; на обратной стороне не видно жилок.

– Ты, может быть, чувствуешь себя нездоровой, чтобы читать сегодня вечером, – говорит поручик, и приподнимается.

– Ах, нет, – отвечает Марсилия весело.

Она подходит к своему месту у подсвечника с двумя свечами и садится. Она начинает читать, немного неуверенно я медленно вначале, но затем все лучше и лучше. При сомнительных словах она морщит брови и всматривается напряженно; но затем все идет хорошо и гладко, и ее лицо проясняется. Хозяин опять вытянулся; может быть, он воображает себя в самом деле пашой. Он лежит так, что может следить за изменяющимся выражением лица девушки, и это, по-видимому, доставляет ему удовольствие; иногда, когда Марсилия нахмуривает брови, и он также нахмуривается. Эти чтения по вечерам поручик устроил вовсе не для того, чтобы научить Марсилию читать; он ни разу не поправляет ее; да и, вероятно, находит это лишним; но он прекрасно замечает, что она читает все лучше и лучше; может быть, она втихомолку упражняется одна в свободное время. Он устроил эти чтения исключительно для своего удовольствия. Настоящий паша; настоящий эгоист!

Он уже, вероятно, перешел тот возраст, когда мог бы рассчитывать на женское внимание ради своих личных качеств; но так как он не встречает сочувствия у себя дома и не может совершенно обойтись без него, то он и покупает его каждый вечер у своей горничной, – своей служанки? Может быть, это и так. Каждый устраивается, как может.