LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At night, one could distinguish nothing of all that mass of buildings, except the black indentation of the roofs, unrolling their chain of acute angles round the place; for one of the radical differences between the cities of that time, and the cities of the present day, lay in the fa?ades which looked upon the places and streets, and which were then gables.	Ночью во всей этой массе домов можно было различить лишь черную зубчатую линию крыш, окружавших площадь цепью острых углов. Одно из основных различий между современными городами и городами прежними заключается в том, что современные постройки обращены к улицам и площадям фасадами, тогда как прежде они стояли к ним боком.
For the last two centuries the houses have been turned round.	Прошло уже два века с тех пор, как дома повернулись лицом к улице.
In the centre of the eastern side of the Place, rose a heavy and hybrid construction, formed of three buildings placed in juxtaposition.	Посредине восточной стороны площади возвышалось громоздкое, смешанного стиля строение, состоявшее из трех, вплотную примыкавших друг к другу домов.
It was called by three names which explain its history, its destination, and its architecture:	У него было три разных названия, объяснявших его историю, назначение и архитектуру:
"The House of the Dauphin," because Charles V., when Dauphin, had inhabited it;	"Дом дофина", потому что в нем обитал дофин Карл V,
"The Marchandise," because it had served as town hall; and	"Торговая палата", потому что здесь помещалась городская ратуша, и
"The Pillared House" (domus ad piloria), because of a series of large pillars which sustained the three stories.	"Дом с колоннами" (domus ad piloria), потому что ряд толстых колонн поддерживал три его этажа.
The city found there all that is required for a city like Paris; a chapel in which to pray to God; a plaidoyer, or pleading room, in which to hold hearings, and to repel, at need, the King's people; and under the roof, an arsenac full of artillery.	Здесь было все, что только могло понадобиться славному городу Парижу: часовня, чтобы молиться; зал судебных заседаний, чтобы чинить суд и расправу над королевскими подданными, и, наконец, арсенал, полный огнестрельного оружия.
For the bourgeois of Paris were aware that it is not sufficient to pray in every conjuncture, and to plead for the franchises of the city, and they had always in reserve, in the garret of the town hall, a few good rusty arquebuses.	Парижане знали, что молитва и судебная тяжба далеко не всегда являются надежной защитой городских привилегий, и потому хранили про запас на чердаке городской ратуши ржавые аркебузы.
The Gr?ve had then that sinister aspect which it preserves to-day from the execrable ideas which it awakens, and from the sombre town hall of Dominique Bocador, which has replaced the Pillared House.	Уже в те времена Гревская площадь производила мрачное впечатление, возникающее и сейчас вследствие ужасных воспоминаний, которые с ней связаны, а также при виде угрюмого здания городской ратуши Доминика Бокадора, заменившей "Дом с колоннами".
It must be admitted that a permanent gibbet and a pillory, "a justice and a ladder," as they were called in that day, erected side by side in the centre of the pavement, contributed not a little to cause eyes to be turned away from that fatal place, where so many beings full of life and health have agonized; where, fifty years later, that fever of Saint Vallier was destined to have its birth, that terror of the scaffold, the most monstrous of all maladies because it comes not from God, but from man.	Надо сказать, что виселица и позорный столб, "правосудие и лестница", как говорили тогда, воздвигнутые бок о бок посреди мостовой, отвращали взор прохожего от этой роковой площади, где столько цветущих, полных жизни людей испытали смертные муки и где полвека спустя родилась "лихорадка Сен-Валье", вызываемая ужасом перед эшафотом, - самая чудовищная из всех болезней, ибо ее насылает не бог, а человек.

It is a consoling idea (let us remark in passing), to think that the death penalty, which three hundred years ago still encumbered with its iron wheels, its stone gibbets, and all its paraphernalia of torture, permanent and riveted to the pavement, the Gr?ve, the Halles, the Place Dauphine, the Cross du Trahoir, the March? aux Pourceaux, that hideous Montfau?on, the barrier des Sergents, the Place aux Chats, the Porte Saint-Denis, Champeaux, the Porte Baudets, the Porte Saint Jacques, without reckoning the innumerable ladders of the provosts, the bishop of the chapters, of the abbots, of the priors, who had the decree of life and death,-without reckoning the judicial drownings in the river Seine; it is consoling to-day, after having lost successively all the pieces of its armor, its luxury of torment, its penalty of imagination and fancy, its torture for which it reconstructed every five years a leather bed at the Grand Ch?telet, that ancient suzerain of feudal society almost expunged from our laws and our cities, hunted from code to code, chased from place to place, has no longer, in our immense Paris, any more than a dishonored corner of the Gr?ve,-than a miserable guillotine, furtive, uneasy, shameful, which seems always afraid of being caught in the act, so quickly does it disappear after having dealt its blow.	Утешительно думать, - заметим мимоходом, - что смертная казнь, которая еще триста лет назад своими железными колесами, каменными виселицами, всевозможными орудиями пыток загромождала Гревскую площадь, Рыночную площадь, площадь Дофина, перекресток Трауар, Свиной рынок, гнусный Монфокон, заставу Сержантов, Кошачий рынок, ворота Сен-Дени, Шампо, ворота Боде, ворота Сен-Жак, не считая бесчисленных виселиц, поставленных прево, епископами, капитулами, аббатами и приорами -всеми, кому было предоставлено право судить, не считая потопления преступников в Сене по приговору суда, - утешительно думать, что эта древняя владычица феодальных времен, утратив постепенно свои доспехи, свою пышность, замысловатые, фантастические карательные меры, свою пытку, для которой каждые пять лет переделывалась кожаная скамья в Гран-Шатле, ныне, перебрасываемая из уложения в уложение, гонимая с места на место, почти исчезла из наших законов и городов и владеет в нашем необъятном Париже лишь одним опозоренным уголком Гревской площади, лишь одной жалкой гильотиной, прячущейся, беспокойной, стыдящейся, которая, нанеся свой удар, так быстро исчезает, словно боится, что ее застигнут на месте преступления.
CHAPTER III. KISSES FOR BLOWS.	III. Besos para golpes
When Pierre Gringoire arrived on the Place de Gr?ve, he was paralyzed.	Пока Пьер Гренгуар добрался до Гревской площади, он весь продрог.
He had directed his course across the Pont aux Meuniers, in order to avoid the rabble on the Pont au Change, and the pennons of Jehan Fourbault; but the wheels of all the bishop's mills had splashed him as he passed, and his doublet was drenched; it seemed to him besides, that the failure of his piece had rendered him still more sensible to cold than usual.	Чтобы избежать давки на мосту Менял и не видеть флажков Жеана Фурбо, он шел сюда через Мельничный мост; но по дороге колеса епископских мельниц забрызгали его грязью, а камзол промок насквозь. Притом ему казалось, что после провала его пьесы он стал еще более зябким.
Hence he made haste to draw near the bonfire, which was burning magnificently in the middle of the Place.	А потому он поспешил к праздничному костру, великолепно пылавшему посреди площади.
But a considerable crowd formed a circle around it.	Но его окружало плотное кольцо людей.
"Accursed Parisians!" he said to himself (for Gringoire, like a true dramatic poet, was subject to monologues) "there they are obstructing my fire! Nevertheless, I am greatly in need of a chimney corner; my shoes drink in the water, and all those cursed mills wept upon me!	-Проклятые парижане! - пробормотал Гренгуар. Как истый драматург, он любил монологи. -Теперь они загораживают огонь, а ведь мне необходимо хоть немножко погреться. Мои башмаки протекают, да еще эти проклятые мельницы пролили на меня слезы сочувствия!
That devil of a Bishop of Paris, with his mills!	Черт бы побрал парижского епископа с его мельницами!
I'd just like to know what use a bishop can make of a mill!	Хотел бы я знать, на что епископу мельницы?