Виктор Гюго: Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Не прошло и двух дней, как последнее из них - это были фландрские послы, уполномоченные заключить брак между дофином и Маргаритой Фландрской, - вступило в Париж, к великой досаде кардинала Бурбонского, который, в угоду королю, должен был скрепя сердце принимать неотесанную толпу фламандских бургомистров и угощать их в своем Бурбонском дворце представлением "прекрасной моралитэ, шутливой сатиры и фарса", пока проливной дождь заливал его роскошные ковры, разостланные у входа во дворец.What put the "whole population of Paris in commotion," as Jehan de Troyes expresses it, on the sixth of January, was the double solemnity, united from time immemorial, of the Epiphany and the Feast of Fools.Тем событием, которое 6 января "взволновало всю парижскую чернь", как говорит Жеан де Труа, -было празднество, объединявшее с незапамятных времен праздник Крещения с праздником шутов.On that day, there was to be a bonfire on the Place de Gr?ve, a maypole at the Chapelle de Braque, and a mystery at the Palais de Justice.В этот день на Гревской площади зажигались потешные огни, у Бракской часовни происходила церемония посадки майского деревца, в здании Дворца правосудия давалась мистерия.It had been cried, to the sound of the trumpet, the preceding evening at all the cross roads, by the provost's men, clad in handsome, short, sleeveless coats of violet camelot, with large white crosses upon their breasts.Об этом еще накануне возвестили при звуках труб на всех перекрестках глашатаи парижского прево, разодетые в щегольские полукафтанья из лилового камлота с большими белыми крестами на груди.

So the crowd of citizens, male and female, having closed their houses and shops, thronged from every direction, at early morn, towards some one of the three spots designated.	Заперев двери домов и лавок, толпы горожан и горожанок с самого утра потянулись отовсюду к упомянутым местам.
Each had made his choice; one, the bonfire; another, the maypole; another, the mystery play.	Одни решили отдать предпочтение потешным огням, другие - майскому дереву, третьи -мистерии.
It must be stated, in honor of the good sense of the loungers of Paris, that the greater part of this crowd directed their steps towards the bonfire, which was quite in season, or towards the mystery play, which was to be presented in the grand hall of the Palais de Justice (the courts of law), which was well roofed and walled; and that the curious left the poor, scantily flowered maypole to shiver all alone beneath the sky of January, in the cemetery of the Chapel of Braque.	Впрочем, к чести исконного здравого смысла парижских зевак, следует признать, что большая часть толпы направилась к потешным огням, вполне уместным в это время года, другие -смотреть мистерию в хорошо защищенной от холода зале Дворца правосудия; а бедному, жалкому, еще не расцветшему майскому деревцу все любопытные единодушно предоставили зябнуть в одиночестве под январским небом, на кладбище Бракской часовни.
The populace thronged the avenues of the law courts in particular, because they knew that the Flemish ambassadors, who had arrived two days previously, intended to be present at the representation of the mystery, and at the election of the Pope of the Fools, which was also to take place in the grand hall.	Народ больше всего теснился в проходах Дворца правосудия, так как было известно, что прибывшие третьего дня фландрские послы намеревались присутствовать на представлении мистерии и на избрании папы шутов, которое также должно было состояться в большой зале Дворца.
It was no easy matter on that day, to force one's way into that grand hall, although it was then reputed to be the largest covered enclosure in the world (it is true that Sauval had not yet measured the grand hall of the Ch?teau of Montargis). The palace place, encumbered with people, offered to the curious gazers at the windows the aspect of a sea; into which five or six streets, like so many mouths of rivers, discharged every moment fresh floods of heads.	Нелегко было пробраться в этот день в большую залу, считавшуюся в то время самым обширным закрытым помещением на свете. (Правда, Соваль тогда еще не обмерил громадную залу в замке Монтаржи.) Запруженная народом площадь перед Дворцом правосудия представлялась зрителям, глядевшим на нее из окон, морем, куда пять или шесть улиц, подобно устьям рек, непрерывно извергали все новые потоки голов.
The waves of this crowd, augmented incessantly, dashed against the angles of the houses which projected here and there, like so many promontories, into the irregular basin of the place.	Непрестанно возрастая, эти людские волны разбивались об углы домов, выступавшие то тут, то там, подобно высоким мысам в неправильном водоеме площади.
In the centre of the lofty Gothic fa?ade of the palace, the grand staircase, incessantly ascended and descended by a double current, which, after parting on the intermediate landing-place, flowed in broad waves along its lateral slopes,-the grand staircase, I say, trickled incessantly into the place, like a cascade into a lake.	Посредине высокого готического фасада Дворца правосудия находилась главная лестница, по которой безостановочно поднимался и спускался людской поток; расколовшись ниже, на промежуточной площадке, надвое, он широкими волнами разливался по двум боковым спускам; эта главная лестница, как бы непрерывно струясь, сбегала на площадь, подобно водопаду, низвергающемуся в озеро.
The cries, the laughter, the trampling of those thousands of feet, produced a great noise and a great clamor.	Крик, смех, топот ног производили страшный шум и гам.

Читать дальше