Галина Мамыко - Самое лёгкое время

– И что, больше он не появлялся? – поинтересовалась Клава.

– Приезжал один раз. Но уже без мусора. «Я на работе рассказал про крутого дворника. Ребята решили: ты мало ему предложил». Улыбается. И сто рублей вынимает. Добавил, значит.

– Да, бывает… – сказала Клава.

– А ты, Клава, походи, позаглядывай в парки, где-то и найдётся работа.

– Надо попробовать. Ну, счастливо, дядь Петь, пойду дальше.

Клава улыбнулась.

Я тоже улыбнулась. И мне пора идти дальше. Сегодня у меня не получилось почитать свою книжку, да, бывает…

Я услышала хлопанье крыльев близко над головой, и через секунду на перилах моего балкона сидел голубь. Он смотрел, склонив голову, мне в глаза. Я замерла с мокрой простынёй в руках, боясь спугнуть птицу. Не хотелось, чтобы голубь улетел от меня без угощения.

– Подожди, не улетай, сейчас я тебе хлеба принесу, – сказала я вежливым голосом.

Процесс развешивания белья пришлось отложить.

Видно, приветливая интонация помогла, и голубь дождался моего возвращения. Он внимательно наблюдал, как я крошу хлеб, но близко не подходил.

Хлеба он наелся, лишь когда я оставила его одного и ушла.

С этого дня началась наша дружба. Вместе со Смельчаком, такое имя я ему придумала, прилетала его подружка. Её я назвала Малышкой. В отличие от своего крупного, солидного кавалера Малышка была стройной, изящной барышней. Красотой оба не блистали, рядовые, сизые, но зато у Малышки спинка помимо обычной голубиной окраски высвечивала белыми вкраплениями.

Мы договорились с ними, что обедать они станут не на перилах балкона, а на кухонном подоконнике. Мне так удобнее. Они не спорили и стали частыми гостями. Остатки каш, старый хлеб, недоеденные салаты и прочие объедки – всё у них шло в ход. Прилетали они по нескольку раз в день и топтались по жестяному подоконнику. Очень скоро в их компанию стали напрашиваться воробьи, появились и новые голуби.

Смельчака от чужих я научилась отличать. У Смельчака была неестественно вывернута вследствие давней травмы лапка. Он был не только смелый, но и весьма напористый голубь. Чужаков он вытеснял с подоконника, напирая на них грудью и угрожающе хлопая крыльями. После того, как те улетали, с балкона к Смельчаку перебиралась Малышка, и они поедали лакомства. На юрких и крайне нахальных воробьёв, ворующих у них из-под клювов крошки, внимания уже не обращали.

По утрам теперь я слышала сквозь сон дребезжание наружного подоконника. Мои новые друзья явно удивлялись, как можно так долго спать, когда вовсю светит солнце, а мир наполнен птичьим пением.

Наверное, голуби считают нас, людей, крайне глупыми, думала я. В их понимании люди совершенно не ценят эту прекрасную, полную света и радости, жизнь. Ведь если бы знали цену этой жизни, просыпались бы вместе с восходом солнца и тоже пели бы песни, как делают это они, птицы.

Я поднималась и шла их кормить. Я понимала, наша дружба очень хрупкая, вот-вот, и кто-нибудь сломает её. Основания таким предчувствиям были. Жить в городе в пятиэтажном доме – не простое дело. Надо уметь ладить в первую очередь с людьми, ведь их так много вокруг. Пожалуй, не меньше, чем птиц в небе. Ладить с людьми – это ведь не менее важно, чем кормить птиц или кошек.

Ну вот, мои предчувствия очень скоро сбылись.

Однажды, когда я возвращалась из магазина домой, меня окликнул сосед с первого этажа.

– Галина, – позвал он меня в открытую форточку и помахал рукой.

– Здравствуйте, Николай, – сказала я. – Как ваши дела?

– Потихоньку, – ответил он и тут же сказал то самое, чего мне так не хотелось услышать.

– А вы не знаете, кто это у нас тут крошки под моим окном бросает? – сказал Николай.

Я оценила его деликатность, под которой он замаскировал обращённое ко мне обвинение в размножении мусора. Конечно, он прекрасно понял, кто именно устроил голубиную провокацию. Мне осталось вздохнуть и честно подтвердить вслух его тайные подозрения.

– Это я кормлю голубей на своём подоконнике, – сказала я.

Я знала, сосед трепетно относится ко всему, что касается территории под его окнами. Он расстраивается по малейшему поводу, а таких поводов жизнь ему подкидывает достаточно. Шумные детские игры или те же припаркованные «бессовестными нахалами» чужие автомобили вплотную к подъезду, аккурат под кухонным окном Николая. Это его так расстраивает, что он выходит на крыльцо и громко возмущается, а то и вступает в перепалку или с детворой, или с владельцами машин. Он даже нагромоздил под своим окном несколько крупных булыжников, как грозное «нет» стихийным автостоянкам.