Сабахаттин Али - Избранное

Невеста в феске, увешанной монетами и нитками жемчуга, прикрытая тонким тюлевым покрывалом, спускающимся до плеч, восседала на резной деревянной скамье, предоставленной ей в честь этого торжественного дня. Длинные золотые нити свешивались вдоль ее щек, ниспадая на грудь. Она изредка обводила окружающих растерянным, неподвижным взглядом, но чаще сидела, опустив глаза, вероятно, ожидая той минуты, когда кончится свадебное веселье. Расшитое золотом темно-вишневое бархатное платье с рукавами, почти закрывавшими кисти, и широким подолом, складками спускавшимся до земли, придавало лицу невесты розоватый оттенок. Свет факелов, горевших по углам двора, поблескивал на ее влажных ресницах. Мать невесты, стоявшая рядом, беспрерывно утирала глаза краем платка, к ней то и дело подходили женщины-родственницы со стороны жениха и что-то шептали на ухо.

Невесту тоже выводили несколько раз танцевать, и тогда цыганки начинали громче бить в бубны, и их отрывистые напевы звучали еще выразительнее, еще сладострастней. Выйдя на середину, невеста останавливалась на минуту, точно растерявшись, а потом медленно, будто оттаивая, начинала двигаться. Подол ее платья, скользнув раза два по большим черным камням, маленькими рывками, похожими на прыжки, начинал кружиться по двору.

Платье из толстого бархата с поблескивавшим золотым шитьем не могло скрыть детскую худобу ее тела. Ее руки, тонувшие в широких рукавах, поднимались только до груди, а пальцы прищелкивали тихо, почти неслышно. Волосы, заплетенные в тоненькие, доходившие до плеч косички, раскачивались под тюлем в такт ее движениям; полузакрытые глаза были устремлены в землю; широкий пояс, низко охватывающий талию, выдавал легкие движения ее бедер и отбрасывал искрящиеся блики. Весь танец невесты состоял из незаметных, но удивительно ритмичных, сливающихся друг с другом движений.

Выстроившиеся в сторонке женщины удовлетворенно кивали головами. И они, и дети, смирно сидевшие рядом с ними, поджав под себя ноги, следили за невестой с таким вниманием, словно боялись пропустить малейшее ее движение. Даже мать Ихсана остановилась у деревянного амбара под лестницей, перестала отдавать приказания служанкам и, одобрительно следя за танцем, думала о том, что взяла своему молодцу достойную невесту.

Что до мужчин, толпившихся на улице, то их веселье было отнюдь не таким спокойным и степенным. По краям широкой и пыльной площади шла железная решетка, воткнутые в нее факелы довольно ярко освещали площадь. Оркестр, расположившийся в сторонке и состоящий из двух барабанов, зурниста и кларнета, беспрерывно наигрывал разнообразные мелодии; красные, раздутые, точно зобы, щеки зурнача лоснились. На деревянных колодах, расставленных вокруг площади, заняла места почти вся именитая молодежь города. Пришли все друзья Ихсана — от ухарей, разодетых в голубое сукно, до благонравных эфенди в костюмах из темно-зеленой чертовой кожи. Все были пьяны, и Ихсан с огромной трехлитровой бутылью и жестяной кружкой в руках неустанно обходил гостей.

Смуглое лицо жениха не выражало ничего, кроме тупой усталости. Его тонкие, редкие усики, все в капельках пота, казались еще реже, когда он подходил к приятелям и улыбался им бессмысленной улыбкой.

Сдвинутая на затылок феска с кружевным платком^, из-под которой выбивались расчесанные на прямой пробор курчавые черные волосы, приоткрывала выскобленное бритвой темя. В этот вечер он думал только о том, чтобы угодить своим товарищам, как следует повеселить их, и поэтому, как только затихали зурны, он с руганью обрушивался на музыкантов, но при этом приказывал своим людям, чтобы они не забывали наполнять для них водкой бутыли, которые очень быстро опустошались изнемогающими от усталости цыганами.

Как только музыканты начинали играть общий свадебный танец, со своих мест поднимались человек десять и, выстроившись в затылок, медленным, мерным шагом начинали кружиться по площади, то соединяя руки над головой, то снова опуская их вниз. Танцоры то и дело дотрагивались до земли пальцами, чтобы они лучше щелкали, вслед за пьяной отрыжкой из их глоток вырывались визгливые выкрики.

Али пришел пораньше и уселся в углу. Он был не очень пьян. Для приличия, чтобы не обидеть Ихсана, он выпил всего два глотка, глядя на своих приятелей, которые вертелись посредине, припадая на колени, и в то же время внимательно посматривая по сторонам, чтобы на своей свадьбе сделать все еще лучше.