Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Одни — подбирают объедки богатых,
Другие — копают в ущельях коренья, —
А тут черепахи в роскошных палатах
Находят в напевах свое упоенье.
Я понял сегодня, что это такое:
Для радости — нужно несчастье чужое!

Все то, чем на Западе счастливы люди,
Одеты, обуты, и сыты, и пьяны, —
Течет из Востока растерзанной груди,
Сквозь жгучие, вечно открытые раны!»

Хушхаль Хаттак — ты солнце для пера,
Ты землю освежил дождем добра.
В твоих стихах афганцев жизнь видна,
Их не прошла и не пройдет пора.
Ты честь афганца слил с мечом своим,
Бесстрашьем гнал бесчестье со двора.
Свободу первый ты провозгласил,
В поэзию влил струи серебра.
Тебе подобных не видал Атак
И Кандагара темная гора.
Почтенные склонялись пред тобой,
Лишь низких не пленяла слов игра,
Владел наукой и искусством ты,
Но сабля у тебя была остра.
Ты в битву вел свободных за собой
И сочинял газели до утра.

Хушхаль, землею скрытый навсегда,
Твоей мечте вослед спешат года:
Язык пушту могучею струей
Зальет и кишлаки и города.
Империи монголов больше нет,
Твоим народом Азия горда.
Монголов время унесло с собой,
Пусть бог хранит нас от войны всегда,
Но ты, поэт, хотя лежишь в земле,
Твой дух обрел обитель для гнезда
В сердцах людских, когда под свистом пуль
На землю кровь стекала, как вода.
В Европе были Гете и Шекспир,
Для нас лишь ты поэзии звезда.
Встань от сна и прочитай нам вновь
Стихи про нашу доблесть и любовь.

Нет ныне у поэзии отца,
Такого же ей нужно храбреца.
Та сабля, что ты выпустил из рук,
Согнулась наподобие кольца,
И соловьи, тебя не видя вновь,
Из сада в сад летают без конца.
Из глаз нарциссов падает роса,
Как слезы огорченного слепца.
С бутонов алых роз стекает кровь,
От грусти высыхают их сердца.
Свеча, тебя не видя пред собой,
Оплакивает в полночь мертвеца,
И многих мест померкла красота,
Не отражая твоего лица.
Ты больше не придешь в свои края,
Но помнит сына родина твоя.

О пробудись, восстань, возьми опять
Свой меч, чтоб с трона свой народ созвать.
С афганцами в стихах заговори
И осуди бесчестия печать.
Из уст вождя и горечь нам сладка,
Вели — и в пропасть прыгнет наша рать!
О дай урок афганской чести нам,
Чтоб с европейцев нам пример не брать.
Ты видел в жизни горе и печаль,
Так научи ж нас их превозмогать!
И вот в ответ — глухая тишина.
Ужель тебя обидела страна?

Судьба, ты вновь нахмурила чело!
Я знаю: мне опять не дашь покоя,
Какое мне теперь готовишь зло?
Ударишь градом иль иссушишь зноем?

Печали тучи снова надо мной:
Я огорчен, я оскорблен любимой.
Любовь людей давя своей пятой,
Судьба глухая, ты проходишь мимо,
Сердца их превращаешь в перегной,
И снова боль готовишь им незримо.
С собой приводишь осень в каждый сад
Еще весной и губишь все подряд.

И все же так безжалостно не бей!
Жестокость с благородством незнакома.
Ты разрушаешь гнезда голубей —
Названья даже нет греху такому.
Ты раны сердца жжешь рукой своей
И даришь торжество всему плохому,
Покой цветов тревожишь вновь и вновь.
И вот сердца тюльпанов точат кровь.

Сердца влюбленных разлучаешь ты,
До самой смерти радости лишаешь.
А не отнимешь девичьей мечты,
Так розы в грязь земную осыпаешь,
Достойных низвергаешь с высоты,
А низких и презренных возвышаешь,
Людей забавой сделала своей
И жизнью их играешь, как злодей.

Ты камни шлешь на головы сирот.
Вот справедливость неба и законы!
Несчастного безжалостный согнет,
Без сил не поднимаются препоны.
Мудрец все это знает и поймет,
Что слабого всегда презренны стоны.
Афганец, брат, свободны мы с тобой
И головы не склоним пред судьбой.

О путник, зачем и куда ты идешь,
Когда ты не знаешь, где правда, где ложь?
А если в лесу не поет соловей,
Зачем нам сплетенье стволов и ветвей?
Коль нету вина и веселых подруг,
Зачем нам цветами усыпанный луг?
Раз горечью пища всегда отдает,
К чему золотистый и тающий мед?
Коль ранит нас холодом зимняя мгла,
Зачем нам ковер, не дающий тепла?
Коль сердце разорвано грузом обид,
Зачем в нем надежда без цели горит?
Коль сабля не рубит теперь никого,
Зачем ее блеск? Красота для чего?
Коль нету в окопах отважных солдат,
Зачем укреплений бессмысленный ряд?
Коль мудрость не крепнет в тебе, как гора,
К чему тебе пышных одежд мишура?
А если лукавит с мимбара мулла,
Зачем его речь пред народом текла?
В ком нет доброты, как положено быть,
Отшельник того не захочет простить.
Коль в людях любовь не струится всегда,
Зачем собираться со скукой тогда?
И если народ в безучастье затих,
К чему, о Маджрух, твой чарующий стих?