Густав Майринк - Т.1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

С. 383. ...гнилой столп с поперечной балкой наверху, похожий на обезглавленный крест... — К.-Г. Юнг пишет: «...В античной Греции литера «тау» (T) являлась символом жизни, противостоя литере «тета» (0), инициалу и символу Танатоса-смерти. В Библии «тау» является символом спасения праведников. Так, в Книге Иезекииля, где говорится о божественном наказании Иерусалима, сказано: «И слава Бога Израилева сошла с херувима, на котором была, к порогу Дома. И призвал Он человека, одетого в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца. И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима и на членах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак». По преданию, этот знак имел форму буквы «тау».

В Книге чисел сказано: «И когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив». Этот эпизод трактовался как парафраз истории грехопадения и, одновременно, пророчество о грядущем Искуплении. Числовое значение древнееврейского слова «змей» эквивалентно числовому значению имени Мессии, который спасет всех, ужаленных змием духовного голода. По этой причине христианские каббалисты на символическом уровне отождествляли Змея со Христом.

Следует помнить также, что на алхимическом языке изображение распятого змея символизировало процесс фиксации летучего принципа, как писал о том, к примеру, Авраам Еврей.

В ортодоксальной христианской иконографии известно изображение распятого на кресте Христа в виде змея. Оно основьюается на пророчестве Спасителя: «И как Моисей вознес змия в пустыне, так же должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 14 — 15). Образ Христа в виде распятого змея особенно часто встречается на гностических барельефах, геммах и рукописях, где орудие страстей Христовых почти всегда изображается в виде египетского тау-креста. Однако в эпизоде явления Хаубериссеру распятого змея, он выступает не как образ Христа, а как зловещая пародия на Его крестные муки. Автор подчеркивает приметы смерти, проступающие на теле змея, запах мертвечины, которым пропитано его дыхание: «гнилой столп», «ледяные, лишенные век глаза», «лицо, подобное тронутой тлением личине египетской мумии», «изъеденные червоточиной зубы». Это «кошмарное пресмыкающееся» можно считать, с одной стороны, зловещей ипостасью Хадира, воплощающей в себе не вечно зеленеющее древо, а ядовитое зелье гниения и распада; с другой стороны, чудовище, как нам кажется, являет собою истинный «лик» существа, обольстившего в раю Адама и Еву. Совсем не случайно сердце Хаубериссера «исторгло имя Евы» — ведь змей снова искушает не только его самого, нового Адама, но и его возлюбленную, носящую имя праматери человеческой, уже готовящуюся «воссиять в сонме небожителей». И наконец, третье, довольно рискованное толкование: змей — это теневой двойник самого героя, которого он должен победить, чтобы преодолеть свою смертную тварную природу, добиться пробуждения и соединиться с Евой хотя бы в инобытии.

С. 391. ...аз есмь Хадир, Вечно зеленеющее древо... — Эта символика Хызра-Хадира отражается, в частности, в мусульманском празднике начала лета — хыдрэллезе — который падает на 6 мая, день св. Георгия у православных. Его название происходит от имен двух мифических персонажей — Хызра и Ильяса (Илии), обладающих, как божества земледельческих культов, бессмертием.

С. 393. ...рай не место, а состояние... — в суфийской мистике существует понятие хал («состояние»), посещающее праведника на пути к Богу помимо его воли и вне зависимости от степени его совершенства. Учение о рае как «состоянии», а не «месте» подробно развивается в трудах Рене Генона.

С. 398. ...он заметил в нише черный лик... — Речь идет о так называемой «Черной мадонне»: подобные изображения Богоматери, чаще всего относящиеся к романской эпохе, иконографически точно восходят к образу древнеегипетской богини Изиды с младенцем Гором на руках.

С. 400. ...некто... увенчанный короной из перьев... — Озирис.

...человек с головой ибиса... — божественный писец Тот.

...еще двое: один с головой ястреба, другой с головой шакала... — бог Гор и «взвешиватель сердец» Анубис.

Богиня правды... — Маат, она изображалась со страусовым пером, прикрепленным к голове (иероглиф «маат» — страусовое перо).

С. 401. ...как в страшные времена анабаптистской ереси. — Отсвет этих «страшных времен» лежит на всем пространстве романа, в котором как бы воскрешается эпоха Реформации, когда в Германии и Голландии кишели