Афонсо Лима Баррето - Печальная судьба Поликарпо Куарезмы

— И ты не уличил его во лжи? — спросил Куарезма.

Рикардо ответил, что уличил, но чиновник не хотел слушать и продолжал свои нападки.

Все это глубоко потрясло майора; но, в соответствии со своим характером, он вначале переживал потрясение внутри себя, и пока рядом были друзья, не выказывал беспокойства.

Ольга с мужем провели в «Покое» почти две недели. Через неделю доктор уже выглядел утомленным. Прогулки совершались нечасто. Целью их в основном были местные достопримечательности — как в Европе, где в каждой деревне есть свой исторический памятник.

В округе Курузу известностью пользуется Карико, водопад, отстоящий на две лиги от дома Куарезмы, если ехать в сторону гор, которые замыкают горизонт. Доктор Кампос уже завязал отношения с майором; он дал лошадей и даже дамское седло, так что Ольга смогла отправиться вместе со всеми.

Поехали утром — глава муниципалитета, доктор Боржес, его жена и дочь Кампоса. Место было весьма живописное: небольшой водопад, метров пятнадцати в высоту, разделялся натрое выступами на склоне горы. Струи воды, дрожа, устремлялись вниз, закручивались и рассыпались в большом каменном бассейне с ревом и грохотом. Вокруг было много зелени — свод из деревьев, казалось, накрывал весь каскад. Солнце с трудом пробивалось сквозь него, оставляя маленькие пятна света, круглые и удлиненные, на воде и на камнях. Сидевшие на ветках попугайчики, зеленые, но более светлые, чем листва, были чем-то вроде деталей отделки этого нерукотворного зала.

Ольга бродила повсюду — она могла смотреть на это сколь угодно долго: дочь председателя хранила гробовое молчание, а ее отец обменивался с мужем Ольги сведениями о медицинских новинках: «Как сейчас лечат рожу? Часто ли теперь используется рвотный камень?»

По дороге Ольгу больше всего потрясла общая нищета: много невозделанных земель, жалкие дома, грустный, подавленный вид бедняков. Она получила образование в городе и имела о деревне представление, свойственное счастливым, здоровым, радостным людям. Здесь столько глины и воды: почему дома не сложены из кирпича, а крыши — из черепицы? Везде солома и глина, сквозь которые проступает каркас из сучьев, словно скелет больного. Почему вокруг этих домов ничего не растет, нет ни садов, ни огородов? Разве это трудно — поработать несколько часов? И никакого скота, ни крупного, ни мелкого. Редко попадались коза или баран. Почему?

Время от времени встречалась кофейная плантация или кукурузное поле, но кроме них, Ольга не видела никаких сельскохозяйственных угодий. Это не могло объясняться только ленью или безразличием. Когда речь идет о себе, о собственных нуждах, у человека всегда найдется сколько-нибудь сил для работы. В Африке, в Индии, в Кохинхине — везде люди, семьи, племена сажают что-то на свою потребу. Дело в земле? Или в чем-то другом? Все эти вопросы пробуждали в ней любопытство, жажду познания и одновременно — сострадание и сочувствие к этим отверженным, оборванцам, полубездомным, может быть, голодающим, и вечно хмурым!

Что она сделала бы, если бы была мужчиной? Проводила бы здесь и в других местах месяцы и годы, расспрашивая людей, наблюдая — и, конечно, нашла бы и причину, и способы выйти из положения. Так жили крестьяне в Средние века и в начале Нового времени — те самые животные Лабрюйера, с человеческим обликом и членораздельной речью…

На следующий день она собиралась прогуляться по владениям крестного и поэтому решила расспросить о них болтуна Фелизардо. Работа на земле подходила к концу; был расчищен обширный участок, который одним краем залезал на холм, служивший границей имения.

Ольга нашла своего собеседника у подножия холма — он колол топором самые толстые куски деревьев. Анастасио, стоя выше по склону, у края леса, сгребал граблями опавшие листья. Ольга поприветствовала Фелизардо.

— Здравствуйте, госпожа сеньора.

— Много работы, Фелизардо?

— Делаем, сколько можем.

— Вчера мы были у Карико. Красивое место… А вы где живете, Фелизардо?

— С другой стороны, на дороге к городу.

— Большой у вас участок?

— Ну да, есть немного земли, госпожа сеньора.

— А почему вы ничего не сажаете для себя?

— Ну… Вы говорите о съедобных растениях, госпожа сеньора?

— Можно сажать что-нибудь для себя или на продажу.

— Мы думаем одно, а получается другое, госпожа сеньора. Я посажу, оно вырастет, а потом? Все не так просто, госпожа сеньора.

Он взмахнул колуном, но чурбак сорвался. Фелизардо пристроил его поудобнее и, прежде чем занести колун, сказал: