Эрих Мария Ремарк - Возлюби ближнего своего

Марилл не ответил.

– Все понимаю, – вдруг сказала она. – Полиция арестовала Людвига.

Марилл повернулся к ней.

– Да, Рут.

– Где он?

– В префектуре.

Рут молча сняла с вешалки пальто, надела его, сунула в карманы несколько мелких предметов и направилась было мимо Марилла к двери. Он остановил ее.

– Это бессмысленно, – заявил он. – Вы не поможете ни ему, ни себе. Есть у нас свой человек в префектуре, через него все и узнаем. Оставайтесь здесь!

– То есть как это оставаться здесь? Ведь я еще смогу его увидеть. Пусть они арестуют и меня! Тогда мы вместе перейдем границу!

Марилл крепко схватил ее за руку. От внутреннего напряжения Рут побледнела и, казалось, стала меньше ростом. Вдруг она как-то сникла.

– Марилл… – беспомощно проговорила она, – что мне делать?

– Оставаться здесь. Классман уже пошел в префектуру. Он расскажет нам все, что нужно. Людвига могут выслать, больше ничего. Через несколько дней он вернется в Париж. Я обещал ему, что вы будете его ждать. Он верит в ваше благоразумие.

– Хорошо, буду благоразумна. – В ее глазах стояли слезы. Она сняла пальто и уронила его на пол. – Марилл, – сказала она, – почему с нами так поступают? Ведь мы никому не причинили зла!

Марилл задумчиво посмотрел на нее.

– По-моему, именно поэтому, – ответил он. – Правда, по-моему, это так.

– Его посадят в тюрьму?

– Не думаю. Классман разузнает все. Повременим до завтра.

Рут кивнула и медленно подняла пальто с пола.

– Классман сказал вам еще что-нибудь?

– Нет. Мы едва перекинулись парой слов, и он тут же побежал в префектуру.

– Сегодня утром я заходила с ним туда. Меня вызвали. – Она достала из кармана пальто бумажку, развернула ее и показала Мариллу. – Вот что они мне дали.

То был вид на жительство сроком на месяц.

– Его выхлопотал Комитет помощи беженцам – ведь у меня еще есть и паспорт, пусть уже недействительный, но все-таки паспорт. Классман специально пришел, чтобы сообщить мне эту новость. Несколько месяцев он обивал ведомственные пороги. Мне так хотелось обрадовать Людвига. Поэтому я и купила цветы.

– Вот оно что! – Марилл посмотрел на бумажку. – Значит, и счастье привалило, и беда пришла, – сказал он. – Но все же счастья больше. Получить вид на жительство – это просто чудо! Так скоро оно не повторится. А Керн обязательно вернется. Вы-то верите в это?

– Конечно, верю, – ответила Рут. – Раз попался, значит, вернется. Должен вернуться!

– Правильно! А теперь пойдемте со мной. Поужинаем где-нибудь и выпьем немного – за вид на жительство и за Керна. Он бывалый солдат. Все мы солдаты. И вы тоже. Разве я не прав?

– Вы правы…

– Керн с восторгом согласился бы на пятидесятикратную высылку, лишь бы вы получили то, что у вас в руке. И вы это отлично знаете.

– Знаю, но я готова отказаться от целой сотни видов на жительство, лишь бы он был здесь…

– Само собой понятно, – прервал ее Марилл. – Но об этом мы поговорим, когда Людвиг вернется. Таково одно из первейших солдатских правил.

– У него есть деньги на обратный билет?

– Думаю, что есть. У нас, старых борцов, всегда имеется неприкосновенный аварийный запас. А если у него будет недостаточно, то Классман контрабандой перешлет ему разницу. Классман – наш главный дозорный и разведчик. А теперь пойдем! Иногда бывает чертовски хорошо, оттого что на свете есть водка. Особенно в последнее время!

Поезд остановился на пограничной станции, и Штайнер оставался в напряжении. Голова была ясная, французские таможенники равнодушно и торопливо выполнили все формальности. Попросив паспорт, они поставили штемпель и вышли из купе. Поезд снова тронулся и медленно покатился дальше. Штайнер знал, что в эту секунду решилась его судьба – путь назад был отрезан.

Через некоторое время вошли два немецких чиновника и взяли под козырек.

– Ваш паспорт, пожалуйста! – сказал чиновник помоложе.

Штайнер достал документ и подал его.

– Зачем вы приехали в Германию? – спросил второй.

– Хочу повидать родственников.

– Вы живете в Париже?

– Нет, в Граце. В Париже я тоже навестил одного родственника.

– Сколько вы намерены пробыть в Германии?

– Около двух недель, а потом вернусь в Грац.

– Валюту при себе имеете?

– Да, пятьсот франков.

– Мы должны отметить это в паспорте. Вы вывезли эти деньги из Австрии?

– Нет, мне их дал мой кузен в Париже.

Чиновник полистал паспорт, затем вписал в него что-то и тоже поставил штемпель.