Борис Верхоустинский - Перед половодьем (сборник)

— Двадцать одно! — торжественно процедил сквозь зубы студент, открывая карты. Да, это было именно двадцать одно, полный выигрыш.

Студент разжал кулак, в нем оказалось двадцать рублей. Банк сорван. Нет, Зинаида Павловна не приносила фельдшеру счастья! Незаметно для других она отодвинула стул, — теперь она сидела за фельдшером, обе ее руки лежали на спинке его стула: ведь он, проигрывал…

— В картах не везет, в любви везет! — сострил студент, фельдшер сгорбился, вынул из кармана записную книжку и что-то написал карандашом на вырванном листике.

— Нельзя ли послать домой… к жене? — нерешительно попросил он учителя, тот крикнул прислугу, толстую, деревенскую девушку, — и передал ей записку. «За деньгами!» — торжествующе сообразил студент.

Игра продолжалась. Студент начал проигрывать. Учитель устроил банк и благополучно снял его. Ветеринар тоже снял… Фома Петрович поставил десять рублей, в надежде снять тридцать. Ах, эти лавочники дьявольски любят деньгу… «Много! много!» — запротестовал начальник конторы, но его никто не поддержал.

Прислуга вернулась с пакетом, который она передала фельдшеру. Ну-ка, кто кого? — Новенькие шуршащие кредитки легли грудою перед фельдшером. Ими он будет играть! Часть же денег он спрятал в кошелек.

— По банку!

Увы! Он проиграл.

— Зиночка! — позвал учитель жену. Она знала, что это значит. Муж просил денег; она сходила в спальню и принесла из комода все свое жалованье, полученное накануне, — его же деньги она почему-то не тронула. Пусть лежат. Ей было все равно, проиграет он ее деньги или нет.

И он их проиграл. Да, он их проиграл. В банке лежало около шестидесяти рублей. Лицо учителя стало неприятным. Смертельная бледность граничила с ярко-алыми пятнами нервического румянца. Студент пошел на тридцать рублей — и выиграл.

— Не бейте! — умоляюще прошептала учительница фельдшеру. — Вы проиграете: вы всегда проигрываете после Леонида Алексеевича.

Но он не послушался. Груда кредиток растаяла. Фельдшер вынул из кошелька новые.

… Игра затянулась. Пропели первые петухи и вторые.

Перед студентом возвышалась целая горка золота, кредиток и серебра. Выло ясно, что ему необычайно везет. Фельдшер же, проиграв последние деньги, встал и хотел уйти, но учительница что-то шепнула ему на ухо, он раздраженно мотнул головой, однако, вновь опустился на стул… Вот как, у него опять появились ставки… Странно, как раз перед этим Зинаида Павловна ходила в спальню и рылась в комоде.

— Зиночка! — смотря исподлобья, попросил муж.

На этот раз жена не поняла его с полуслова.

— Что? — спросила она, глядя в карту фельдшера.

— Пожалуйста, принеси из комода!

— У меня больше нет — сухо ответила она и с вызовом подняла глаза на супруга. — Я их одолжила…

Фельдшер поежился, а чахоточный учитель облизал кончиком языка потрескавшиеся губы.

Через полчаса все было кончено. Игроки поднялись. Пора и по домам! Фома Петрович, багровея, пересчитывал проигрыш. Да, попался; все попались, кроме студента, выигравшего около ста рублей.

— Ну, будет! — криво улыбнулся фельдшер. — А знаете, господа, сегодня со мной случился на охоте преинтеоеснейший, так сказать, факт.

Он пристально и тоскливо взглянул на Зинаиду Павловну.

— Можете себе представить, чибиса я убил. Ха-ха! В тумане… Выстрелил наобум. Н-да-с.

— Пойдемте! — лениво одернул его студент. — Спать пора, жена-то, чай, уж беспокоится.

Гости вышли из дому все вместе. Чахоточный учитель так устал, что не проводил их даже до крыльца, зато Зинаида Павловна пошла провожать студента и фельдшера. Фома Петрович, начальник конторы и ветеринар жили в другом краю села, но с ними она не пошла.

Солнце всходило. На Востоке небо розовело, алело, золотилось и разгоралось, словно костер, на котором некий царь пожелал сгореть.

— Как хорошо! Как хорошо! — воскликнула учительница.

Фельдшер молчал.

— Посмотрите же! — нежно и с тревогой повторила учительница.

Фельдшер посмотрел.

— Да, да!.. Удивительная штука наша жизнь, Зинаида Павловна. Удивительная! Сегодня, впрочем, виноват — вчера, я выстрелил в чибиса и попал, потому что не хотел попасть. Так всегда с нами случается. А нужно вам сказать, было у меня при этом кое-что загадано. Но попал…

Он недоразумевающе развел руками.

Дошли до плотины.

— Прощайте же, Леонид Алексеевич, всего вам хорошего!

Потряс руку студента:

— А уж на охоту-то с вами мне больше не придется идти. Завтра уезжаю.