Лайош Надь - Избранное

Лакей с бритым лицом, в белых перчатках подошел к коляске, молча взял чемодан, о котором Надьреви и думать забыл. Лакей пошел не в господский дом, а через посыпанный гравием двор к стоявшему поблизости белому приземистому флигелю. Надьреви последовал за ним. Флигель был, как видно, старой постройки, с низкой входной дверью, за которой шел коридор с дощатым полом. Узкий коридор уходил далеко в глубь дома, там разветвлялся на два. Лакей повернул направо, миновав ряд дверей, открыл последнюю. Это была комната, предназначенная для учителя.

— Их сиятельство не изволили еще встать, — поставив чемодан, сказал лакей, — и просят господина учителя подождать их здесь, в комнате.

— Спасибо, — проговорил Надьреви.

— Если вам угодно умыться, вот полотенце, вода, — он указал на умывальник, — а я сейчас подам завтрак.

Надьреви огляделся. Значит, здесь предстоит ему жить. Никогда еще не было у него такой хорошей, удобной комнаты, просто, но разумно обставленной. Два довольно больших окна выходят в парк. Перед ними сосны с густой хвоей. В комнате пол тоже дощатый, сверкающий чистотой, на нем квадратный ковер. Кровать с зеленым покрывалом, возле нее тумбочка с лампой, шкаф, диван, кресла с зеленой обивкой. Между диваном и креслами овальный столик. Рядом с дверью вешалка. Умывальник. Большой таз с цветами, кувшин, на крючке висят два полотенца, на стенах несколько цветных гравюр, изображающих лошадей.

Надьреви открыл чемодан и, вынув вещи, сразу убрал их в шкаф, чтобы при солнечном свете не бросалась в глаза их убогость. Потом стал умываться. Да, здесь умываться не то что дома, в маленьком тазике, стоящем на стуле. Тут большой таз, много воды, можно почти целиком помыться. Полотенце и махровая простыня. Он сразу заметил на них вышитую красными нитками большую букву «Б» и над ней корону с девятью зубцами.

Он еще умывался, когда лакей принес большой поднос с завтраком и поставил его на стол. Не обращая на слугу никакого внимания и подойдя к столу, Надьреви посмотрел, что ему подали на завтрак. Ничего необыкновенного он не увидел, но остался доволен, обнаружив на подносе кофе, два рогалика, масло и персики. В одной чашке молоко, а в другой черный кофе. Великолепно. Можно не опасаться, что кофе окажется недостаточно крепким.

Лакей ушел.

Надьреви кончил умываться, то есть плескать на себя водой, вытерся, оделся, пригладил щеткой волосы и приступил к завтраку. Он слегка разбавил молоком кофе, который стал светло-коричневым, как он любил. Ах, сколько воевал Надьреви в пештских кафе, чтобы получить такой кофе. Он оказывался обычно то слишком темным, то слишком светлым. И процеживали его далеко не всегда. Однажды он долго втолковывал официанту, что просит подать ему кофе процеженный, светло-коричневый, в чашке, а потом услышал, как тот, подойдя к окошечку кухни, крикнул: «Один кофе!» Поэтому при всем своем сочувствии к беднякам, Надьреви терпеть не мог официантов, больше того, ненавидел их; считал, что они не рабочие, не пролетарии и не люди вообще, а просто официанты. Ах, эти официанты в пештских кафе!.. В тот раз ему принесли наконец совсем светлый кофе, который он не любил и не захотел пить, потом официант подал другой, разбавленный черный. И тот оказался не лучше. Надьреви убедился также, если заказать отдельно кофе и молоко и в чашку черного кофе влить несколько ложечек молока, то получается светлая невкусная жидкость. Вместо черного кофе хозяева сбывали по сорок филлеров какую-то бурду, которая обходилась им в десять раз дешевле. А сами наживались и приобретали доходные дома…

Кофе, который он сейчас отведал, необыкновенно ему понравился. Никогда не пил он такого. Наслаждаясь им, он и не подозревал, что это кофе высшего, самого дорогого сорта, а что вместо молока ему подали сливки… Да, пока все прекрасно! Комната, умывание, завтрак. Он попробовал персики. И они превосходны, четыре персика, лежавшие на тарелочке.

Раздались решительные шаги, стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения войти, в комнате появился молодой граф Андраш. Остановившись в дверях, внимательно оглядел учителя. Это был очень привлекательный юноша, скорей даже зрелый мужчина, элегантно одетый, с маленькими усиками на английский манер.

Надьреви встал. Теперь он увидел, что Андраш, пожалуй, немного выше, чем он. Лицо у него красивое, телосложение атлетическое.

— Доброе утро! — чуть глуховатым голосом проговорил Андраш, и даже в этом коротком приветствии почувствовалась некая беспечность.