Вилли Бредель - Отцы

Неподражаемым жестом вытащил он из жилетного кармана золотые часы, и, когда крышка, щелкнув, отскочила, он сделал испуганное лицо и воскликнул:

— Боже ты мой, опять опаздываю. Многоуважаемые господа, дорогие друзья, вы меня извините, но у меня нет больше ни минуты времени… Прощай, Карл, прощайте! Да, что я хотел еще сказать… Как насчет субботнего ската — встретимся?

— А разве у тебя есть время?

— Постараюсь вырваться, постараюсь…

— Мы соберемся, — ответил Брентен, а Хардекопф подтвердил его слова кивком.

— Значит, я попытаюсь. Приду… Скорее всего… Буду! Непременно буду! — И Пауль Папке умчался в городской театр.

— Нам надо обсудить еще некоторые вопросы в связи с вечером выплаты сбережений, — начал Генрих Игельбринк, занявший место председательствующего Пауля Папке.

— Полагаю, — продолжал Игельбринк, — что мы наскоро организуем этот праздник, а затем до окончания выборов отложим все ферейновские дела.

— Правильно, — согласился Карл Брентен. — Известим всех членов ферейна, почему в ферейне на какое-то время приостановятся дела; надо, чтобы у каждого оставалось время для политической работы.

— Согласен! — сказал Игельбринк.

Затем обсудили, какой оркестр пригласить и какую сумму ассигновать на детские подарки, кого выпустить на роль затейника и каких исполнителей привлечь для художественных номеров. Ферейновский казначей Иоганн Хардекопф сделал свой отчетный доклад, распорядитель по части развлечений Карл Брентен сообщил о закупке хлопушек, бумажных шапок, елочных украшений и предметов, необходимых для убранства зала. Когда Брентен сказал, что купили елку высотой в семь метров, все шумно выразили свой восторг. И то, что Брентен договорился со своей племянницей Алисой, согласившейся исполнить несколько популярных арий из оперетт, таких, например, как «Кто нам верит» из «Цыганского барона» и «Меня называют сельской невинностью» из «Летучей мыши», — тоже было принято с усмешкой удовольствия.

Когда заседание окончилось, Хардекопф и Карл Брентен, которым было по пути, вышли вместе.

— Ты меня сегодня очень порадовал, Карл, — начал старик Хардекопф.

— Чем это, отец?

— Тем, что ты так решительно подчеркнул и сумел отстоять необходимость политической работы. В последние годы о ней как-то вовсе стали забывать. Я имею в виду у нас, в ферейне. Очень хорошо, что о политике опять вспомнили.

— Я уже просил включить меня в предвыборную кампанию, — важно сказал Брентен.

— А у вас в цеху по-прежнему устраиваются чтения? — спросил Хардекопф.

— Конечно! На прошлой неделе мы читали книгу «Предшественники новейшего социализма» Карла Каутского. Чрезвычайно интересно и очень знаменательно то, что там говорится о перекрещенцах и утопистах. Знаешь эту книгу, отец?

Хардекопф неопределенно мотнул головой.

— Вчера мы читали статью Розы Люксембург о русской революции. Если судить по этой статье, то ситуация во всех странах очень знаменательна. («Очень знаменательно» — было теперь излюбленным присловьем Брентена. Оно могло означать и очень многое и ничего.) Революция в России получила гораздо больший отклик, чем мы думали.

Прохаживаясь взад и вперед по Штейнштрассе, они продолжали разговор. Карл Брентен щеголял своими политическими знаниями.

— От немецкой буржуазии, — сказал Хардекопф, — ждать совершенно нечего. Бисмарку удалось-таки обломать ее. Если кто мог с ним поспорить и даже пересилить его, так это только мы, социал-демократы. Этого ты никогда не должен забывать.

Брентен кивнул в знак согласия.

— Как вспомнишь первые годы после отмены закона о социалистах, — продолжал старик с несвойственной ему словоохотливостью, — сразу видишь, как далеко мы шагнули вперед. Народ идет с нами. Профессиональные союзы делают свое дело, положение рабочего класса намного лучше… Да! Да! Вы, молодежь, не знаете, каково приходилось нам в конце прошлого века… А потребительская кооперация, общества оптовых закупок, производственные кооперативы! Своими предприятиями мы врастаем в капиталистическое хозяйство, вгрызаемся в него — и в конце концов его одолеем. В прежнее время, когда социалисты были еще численно слабы, им приходилось думать о завоевании государственной власти вооруженным восстанием. Сегодня нам этого не нужно, сегодня за нами народ. Мы придем к власти мирным путем!

— Ну, не знаю, отец, — выразил сомнение Брентен. — Я так не думаю. Конечно, это было бы прекрасно. Но нет, в это я не очень-то верю.