Фрэнк Норрис - Спрут

— Кого я вижу?! Прес! — воскликнул промышленник, когда молодой человек вошел в дверь, распахнутую перед ним служителем. — Ей-Богу, Прес собственной персоной. А я боялся — не заболел ли ты. Садись скорей! Выпьешь рюмку хереса? Я всегда держу здесь бутылку про запас.

Пресли взял рюмку и опустился в глубокое кожаное кресло, стоявшее рядом.

— Заболел? — отозвался он. — Да, я был тяжело болен. Собственно, мне и сейчас немногим лучше. Я совершенно разбит, раздавлен.

В голосе его звучала вялость и безразличие смертельно усталого человека.

— Вот те раз! — сказал Сидерквист. — Печально! Что ж с тобой было, Прес?

— Нервы, надо полагать: головные боли, бессонница, слабость. Резкий упадок сил, по словам доктора. «Сильное переутомление, — говорит он, — сильное потрясение». Похоже, что я чудом избежал воспаления мозга.

— Легко поверить, — сказал Сидерквист серьезно, — после всего, что ты там пережил.

Пресли закрыл глаза — запавшие, обведенные темными кругами, — и прижал худую руку к затылку.

— Кошмар, — пробормотал он. — Неописуемый кошмар, и конца ему не видно. Вы обо всем этом знаете только из газет. Но там, на месте, — в Боннвиле, в Лос-Муэртос, — о, вы даже представления не имеете, в каком отчаянном положении оказались фермеры после поражения в суде, после решения Верховного суда, согласно которому они лишаются права владения. Мы до последней минуты надеялись, что закон будет на стороне фермеров. Мы полагали, что уж в Верховном-то суде Соединенных Штатов мы добьемся правды, и весть о вынесенном им решении была последним тягчайшим ударом. Для Магнуса Деррика это действительно смертельный удар.

— Бедняга Деррик! — пробормотал Сидерквист. — Расскажи мне о нем, Прес. Как он себя чувствует? Что собирается делать?

— Он полностью разорен, сэр. Решив вести хозяйство сам, без арендаторов, он вложил в свою ферму куда более крупные суммы, чем мы предполагали. Тяжба с железной дорогой и политическая кампания по проведению Лаймена в члены Железнодорожной комиссии тоже отняли немало средств. Те деньги, которые шантажом выманил у него Дженслингер, были, по-видимому, последними. Но он ведь игрок, — вы же его знаете, — он все поставил на богатый урожай в этом году. И урожай действительно будет богатейший, только им воспользуется Берман и железная дорога. А Магнус остался без гроша.

— Какая трагедия! Какая ужасная трагедия! — проговорил Сидерквист. — Лаймен оказался подлецом, Хэррен убит, а теперь еще и это. И все обрушилось на него за такое короткое время, можно сказать в одночасье.

— Ладно бы это убило его, — продолжал Пресли. — Это было б не самое худшее.

— Чего уж хуже?

— Боюсь, откровенно говоря, очень боюсь, как бы он не лишился рассудка. Вся эта история ужасно на него подействовала. Если бы вы его видели, если бы вы только видели! Сгорбленный, жалкий, еле передвигающий ноги старик, почти впавший в детство. Целыми днями сидит в столовой, роется в бумагах — перелистывает их, раскладывает, связывает в пачки, опять развязывает, все что-то ищет, беспокоится, бормочет себе под нос, а потом отодвинет и начисто о них забудет. Сядет обедать и забывает, что надо поесть. Знаете, когда поезд проходит по Эстакаде, до его дома доносятся паровозные свистки, и всякий раз при этом на него нападает… не знаю даже что именно — пожалуй, боязнь. Он втягивает голову в плечи, будто ожидая удара, и сидит, не дыша, пока стук колес не стихнет вдали. Видимо, у него развился необъяснимый, малодушный страх перед железной дорогой.

— И теперь ему, конечно, придется уехать из Лос-Муэртос?

— Да, всем фермерам придется покинуть свои владения. В двухнедельный срок. Те немногие арендаторы, которые еще оставались на землях Лос-Муэртос, готовятся к отъезду. Собственно, потому я и приехал сюда. Семья одного из арендаторов, убитого вместе с другими, — по фамилии Хувен, — тоже поехала в город искать работу. Боюсь, что при отсутствии какого-то сверхъестественного везения им здесь придется крайне туго, вот я и хочу отыскать их и как-то им помочь.

— Ты сам нуждаешься в помощи, Прес.

— Ну что вы, стоило мне уехать подальше от Боннвиля, из тех страшных мест, мне сразу стало лучше. Но я не собираюсь здесь оставаться. Вот и надумал… обратиться к вам с просьбой. Не разрешите ли вы мне прокатиться на одном из ваших зерновозов? Доктор говорит, что морское путешествие пошло бы мне на пользу.

— Ну, конечно, Прес, какой тут может быть разговор, — воскликнул Сидерквист. — Только мне жаль, что ты хочешь уехать. Мы думали, что ты поживешь эту зиму с нами за городом.