Эжен Сю - Зависть

- Гребите быстрее! - крикнул Давид. - Нам нужно избежать столкновения. - Сын мадам Бастьен повиновался.

Нос лодки уже выдался за точку, где должны были перекреститься пути стога и лодки, как внезапно Фредерик, желавший грести с большим размахом и силой, откинулся назад; от резкого движения правое весло сломалось. Лодка закрутилась на месте, а нависший стог уже готовился опрокинуть ее…

Давид сильно оттолкнул его багром и крикнул Фредерику:

- Гребите веслом, которое у вас еще осталось!

Фредерик молча повиновался. Лодка снова вильнула, освобождая стогу проход, и в результате получила лишь легкий толчок от проплывавшей мимо массы.

Пока все это происходило с молниеносной быстротой, Давид схватил со дна лодки запасное весло и снова привязал его к уключине, приказав Фредерику, еще взволнованному опасностью, которой они едва избежали:

- Беритесь за весла и вперед! Пирога нас нагоняет.

Фредерик взял весла и бросил горящий взгляд на пирогу маркиза.

Она направлялась прямо к ферме по течению, тогда как лодка Давида и Фредерика пересекала его. Если предположить, что их скорость равна, то, следуя под прямым углом, они должны были встретиться на ферме.

Но, как мы уже сказали, хоть пирога и шла вверх по течению, однако ее приводили в движение шесть крепких парней. К тому же она имела преимущество из-за случая со стогом, едва не ставшего роковым для лодки.

Фредерик, видя, что судно маркиза приближается, настолько разволновался, что почувствовал необычайный прилив сил. Можно сказать, что он передал свой лихорадочный пыл неодушевленным предметам, и что легкое суденышко дрожало от нетерпения, как и он сам, и весла получили от него не только энергию, но и жизнь. Так точно, согласованно, словно разумные существа, они повиновались движениям Фредерика. Сам Давид, изумленный этой невероятной энергией, продолжал наблюдение за стихией и время от времени бросал сияющий взгляд на своего воспитанника, догадываясь о героическом соревновании.

Вдруг Фредерик издал радостный возглас: их лодка находилась уже в двадцати пяти шагах от фермы, тогда как пирога маркиза была лишь в ста шагах от нее.

Внезапно раздался протяжный крик ужаса и сильный грохот, перекрывший шум воды.

Часть крыши с треском обвалилась, увлекая за собой доски и черепицу.

Теперь вся семья арендатора, сгрудившаяся возле печной трубы, имела под ногами только обломки крыши, которые тоже едва держались, медленно раскачиваясь. Еще немного - и остатки кровли рухнут в воду. Несчастные представляли собой зрелище, достойное кисти Делюга.

Полуодетый отец - бледный, с посиневшими губами, с диким взглядом - уцепился левой рукой за уже качающуюся трубу. Двое маленьких детей крепко обнимали его за шею, сидя у него на плечах. На правую руку фермера была намотана веревка, с помощью которой он удерживал свою жену, обвязав ее вокруг поясницы - несчастная от ужаса и усталости потеряла почти всякое соображение. Только материнский инстинкт заставлял ее прижимать обеими руками к груди младенца. Чтобы лучше удержать его, она зажала конвульсивным движением в зубах край юбки, в которую наспех запеленала ребенка.

Агония несчастных длилась уже более пяти часов. Казалось, они уже ничего не видели и не слышали.

Когда лодка подошла к ним довольно близко, Давид крикнул:

- Попытайтесь схватить веревку, которую я брошу. - Но он не получил ответа: те, кого они хотели спасти, оставались безмолвными и неподвижными. Видя, что несчастные не способны действовать, Давид заторопился, так как остаток крыши грозил обвалиться с минуты на минуту.

Лодка подошла к полуразрушенному строению с той стороны, где оно оставалось почти целым. Фредерик обеими руками ухватился за выступающую балку, а Давид, став одной ногой на нос лодки, а другой уперевшись в колеблющиеся доски стены, увлек мать и ребенка на дно лодки.

Тогда только разум этих несчастных, до того застывший от ужаса, пробудился. Жан-Франсуа, удерживаясь левой рукой за трубу, передал правой одного за другим своих детей Давиду. Затем арендатор сам спустился в лодку и улегся рядом с женой и детьми под теплыми одеялами. Все они оставались неподвижными, боясь всколыхнуть лодку, пока она еще не дошла до спокойной воды.

Едва Фредерик сел за весла, стремясь отплыть от развалин фермы, как они рухнули.

В результате падения этой массы большая волна подняла на мгновение лодку. Когда она опала, Фредерик заметил недалеко от себя, посреди пенных брызг, пирогу маркиза, накренившуюся и готовую пойти ко дну под тяжестью досок и камней, так как причалив к ферме как раз в тот момент, когда она рухнула, пирога приняла на себя град обломков.