Эжен Сю - Зависть

Когда телега подъезжала к дому, Давид и Фредерик встретили множество крестьян, тащивших за собой животных и повозки, на которых в беспорядке была набросана мебель, матрасы, одежда, кое-какая утварь все, что они в спешке успели схватить, спасаясь от наводнения.

Плачущие женщины прижимали малышей к груди, несли их на спинах, в то время как мужчины управлялись с перепуганными животными.

- Вода все еще поднимается? - спросил Давид одного из них.

- Да, сударь, и сильно. Блемурский мост, наверное, снесен.

- Вода достигала уже четырех футов в деревне, когда мы ушли из нее, - добавил другой.

- Большие плоты унес поток, - подтвердил третий.

Они неслись, как ураган, и налетели, кувыркаясь, на барки с лодочниками, которые хотели оказать людям помощь, перевернули их. Все эти храбрые люди погибли, - сказал третий свидетель мрачного события.

- А эти несчастные там, на ферме? - воскликнул Фредерик, дрожа от нетерпения. - Приедем ли мы вовремя? О, Боже мой! Что, если люди из замка нас опередят?…

Телега подкатила к дому. Едва в лодку погрузили провизию и одеяла, Давид попросил у Андре нож и, выбрив ствол ясеня около десяти футов длиной - молодой, крепкий и гибкий, очистил его от ветвей и корней; затем надежно приладил к нему железный крюк.

Получился импровизированный багор, который мог отталкивать древесные стволы и удерживать на расстоянии предметы, выплывшие из затонувших домов. В лодку так же положили крепкую веревку и три легкие доски, прочно связанные вместе. Они могли в крайнем случае служить спасательным кругом.

Давид занимался всеми этими сборами быстро и озабоченно, что поразило мадам Бастьен не меньше, чем ее сына. Когда все было готово, Давид бросил последний внимательный взгляд на каждый предмет и сказал Андре:

- Поезжайте как можно быстрее на границу наводнения. Мы с Фредериком сейчас нагоним вас. Вы поможете нам снять лодку и спустить ее на воду.

Телега свернула с поляны, на которой остались Давид, Фредерик и мадам Бастьен, и направилась к затопленной долине, видневшейся вдали. Склон был довольно крутой, и старый конь трусил резво.

Пока телега удалялась, Давид снова взял подзорную трубу, лежавшую на неотесанной деревянной скамье, и навел ее на ферму Жана-Франсуа. Вода залила уже на два фута крышу, на которой укрылась вся его семья.

Давид положил подзорную трубу на скамью и решительно промолвил Фредерику:

- Обнимите вашу мать, Фредерик, и идем. Время не ждет.

Мари вздрогнула всем телом и смертельно побледнела.

С минуту в душе молодой женщины шла мучительная борьба между голосом долга, велевшим ей предоставить Фредерику право совершить благородный поступок с риском для жизни, и голосом крови, понуждавшим ее помешать ему подвергаться страшной опасности. Эта борьба была настолько явственной, что Фредерик, не перестававший смотреть на свою мать, увидел ее ослабевшей, боявшейся потерять своего сына именно тогда, когда он снова стал таким, как раньше.

Мари обхватила Фредерика руками, чтобы помешать его отъезду, и воскликнула душераздирающим голосом.

- Нет, не пущу!

- Мама, - шепнул ей Фредерик, - я ведь хотел убить. А там люди, которых я могу спасти.

Чуть поколебавшись, Мари приняла героическое решение.

- Хорошо, пойдем, сын мой, - согласилась она и сделала шаг вперед, словно собиралась идти с ними спасать потерпевших наводнение.

- Мадам! - крикнул Давид, угадав ее решение. - Это невозможно!

- Господин Давид, я не покину своего сына!

- Но, мама!…

- Где будешь ты, там буду и я.

- Мадам, - проговорил Давид, - лодка рассчитана на пятерых. Мы можем спасти мужчину, женщину и троих детей. Если же вы поплывете с нами, мы будем вынуждены оставить погибнуть отца, мать или детей!

После этих слов мадам Бастьен уступила, не споря:

- Поезжай один, сын.

Обливаясь слезами, мать и сын обнялись в последний раз.

Фредерик обернулся и посмотрел на Давида, который, невзирая на твердость характера, не мог скрыть волнения.

- Мама, а он? - спросил Фредерик, указывая на своего друга.

- Спасите его тело, как спасли его душу, - воскликнула молодая женщина, судорожно прижав Давида к своей трепещущей груди. - Возвратите его мне… или я умру.

Давид тоже обнял целомудренно и нежно молодую мать, которая видела, что ее сын идет навстречу опасности.

В этом чистом объятии он прижал к сердцу свою сестру.

Затем, взяв Фредерика за руку, он устремился вслед за телегой. Оба бросили на бегу последний взгляд на мадам Бастьен, силы которой подошли к концу. Она упала на скамью, разбитая волнением.